Паруса для Марии | страница 66
Мари резко подняла голову и посмотрела на Зимина.
Репутацию? Все, что ее волновало — репутация? Так волновало, что она даже не попыталась хоть немного подумать.
В один шаг он приблизился к ней вплотную и оперся руками на спинку кресла, нависнув над ней.
— Как ты могла поверить в подобную чушь? — негромко, сдерживая себя, спросил Михаил. — Где бы я, по-твоему, стал искать фотографа в Дувре? И с какой целью мне это делать, если тогда я даже не догадывался, кто ты такая? Маша! Вспомни! Ты сама пришла ко мне, позвала в город. Мы были вместе все время. С самого утра. Scheie!
Он оттолкнулся от кресла и отошел от нее.
Мари коротко кивнула. Он был прав. Она же вела себя, как идиотка, все это чертово время.
— Я знаю! — голос хриплый — неужели все-таки простудилась? — Я виновата. Но тогда все это казалось правдоподобным. Два месяца мне внушали, что тебя интересовало мое состояние. Я запуталась. Впрочем, меня всегда было легко запутать, ты же помнишь обстоятельства нашего знакомства. Это меня не оправдывает. Но факт остается фактом. Я считала, что эти фото были сделаны по твоему заказу. Пять лет я думала, что ты меня предал. И пыталась с этим жить.
Михаил не смотрел на нее.
— Конечно, именно твое состояние меня и интересовало! Когда я носился с твоим дурацким шлейфом, в «Каперне», в Дувре. Ладно, черт с ним… — он резко обернулся к Марии и пристально посмотрел на нее. — Но почему ты продолжала молчать? И при этом согласилась выйти за меня замуж. Ты собиралась жить с такими мыслями рядом со мной? Как?
— В Кронштадте ты меня поцеловал. Мне, как всегда, напрочь отшибло мозги. Если помнишь, это я напросилась в твою квартиру. И это я пыталась с тобой объясниться. А когда… когда ты отправил меня в гостиницу… я засомневалась в здравости своего рассудка — все выглядело так, будто этот проклятый конверт я придумала. Я решила считать, что ты попытался мне отомстить за то, что я уехала. Так было проще.
Куда уж проще. Михаил хмуро смотрел на нее. Все-таки королева, даровавшая себя предателю и мстителю.
— Ты замерзла, — сказал он, наконец, после долгого молчания. — Тебе не помешает горячая ванна. А я попрошу фройляйн Зутер заварить тебе чаю.
— Я не хочу чаю, — пробормотала Мари, а потом резко воскликнула: — Господи, да как же ты не поймешь! Я… мне было страшно! До вчерашнего вечера, мне было страшно. Так страшно, что ты представить себе не можешь. И я ничего не могла с собой поделать — я люблю тебя больше всего на свете. С того самого момента, как увидела тебя на «Анастасии». И вчера будто бы все вернулось, понимаешь? Ты все вернул.