Каждый год слушатели выезжали на длительные полевые занятия, в число которых входила глазомерная картографическая съёмка местности. Обычно такие занятия проредили в окрестностях Царского Села или Петергофа. Преподаватель ставил задание на съёмку обычно так:
— Поручик, ваша пехотная рота расположилась на высоте такой-то. Проведите картографическую съёмку занимаемой позиции для атаки.
— Задача ясна, господин профессор. Какими инструментами разрешается мне пользоваться при съёмке местности?
— Ваш инструмент — суворовский глазомер, карандаш и лист ватманной бумаги.
— Срок готовности карты ротной позиции?
— К утру завтрашнего дня, поручик.
— Могу ли к вам обращаться с вопросами, господин профессор?
— Ради Бога, поручик.
— Тогда позвольте уточнить на местности...
— Господин поручик, спрашивать о чём-то по картографии разрешаю только после сдачи вашей работы...
Впрочем, слушатели академии такие выезды в поле на Глазомерные картографические съёмки любили: автомобилей ещё не существовало и умение быстро передвигаться на коне на большие расстояния и не утомляясь являлось составной частью боевой подготовки будущих офицеров Генерального штаба. Даже пехотные офицеры гордились качеством кавалерийской выправки.
Академия, расположенная в самом центре столицы, своих лошадей не имела. Они вместе с конными вестовыми выделялись кавалерийскими полками лейб-гвардии, расквартированными в окрестностях Санкт-Петербурга — Кирасирскими Его Императорского Величества и Её Императорского величества, Драгунским, Конно-Гренадёрским, Гусарским, Уланским. Эти полки стояли в Петергофе, Царском Селе, Гатчине.
Поручику Николаю Юденичу вместе со своими однокурсниками пришлось участвовать в параде в Красном Селе.
Тот красносельский парад красочно описал подъесаул П. Н. Краснов, будущий белый атаман Донского казачьего войска и один из крупнейших писателей русского зарубежья:
«Ничего не предвещало солнца, а между тем оно должно было быть, должно было осиять венчанного царя, Божия помазанника. Так верили седые генералы, начальники дивизий, командиры бригад и полков, в ярких лентах и орденах насупившись смотревшие, как чистились их люди, так верили молодые офицеры, старые фельдфебели и солдаты всех сроков службы...
В сказочной красоте и величии должен был явиться перед своим войском царь, солнцем осиянный, прекрасный, великолепный и далёкий. Не от мира сего. «Так было всегда, — говорили старые люди, — что какая бы погода ни была, но государя неизменно сопровождало солнце». И одни видели в этом милость Божию, чудо, явленное народу в подтверждение того, что царь не людьми поставлен, но Богом, другие, скептики и маловеры, усматривали в этом отличную работу Пулковской обсерватории, знающей, когда будет какая погода, третьи, молодёжь, сами мало видевшие, считали, что это просто случай...
