Началось формирование подразделений. Кто шеренгами, кто небольшими колоннами, кто просто толпами разбирались по создаваемым батальонам и ротам, перебегали из одного строя в другой, делились, соединялись, кричали, призывая друзей. Меньше всего движения было на правом фланге, где строился 1-й сводно-офицерский полк. Здесь руководили построением трое: командир полка — бодрый помолодевший Марков с генеральскими погонами на куртке, в синих с лампасами галифе, в сапогах, уже забрызганных грязью, с неизменной нагайкой; рядом с ним — полковник Тимановский с огромной бородой, в папахе и романовском полушубке; чуть сзади — Родичев. Как ни перестраивали, как ни считали, вышло всего 810 человек — 4 роты.
Остановившись перед серединой строя, Марков произнёс небольшую речь:
— Не много же вас здесь! По правде говоря, из трёхсоттысячного офицерского корпуса России я ожидал увидеть больше. Но не огорчайтесь! Я глубоко убеждён, что даже с такими малыми силами мы совершим великие дела. Не спрашивайте меня, куда и зачем мы идём, — я всё равно скажу, что идём мы к чёрту на рога, за синей птицей. Теперь скажу только, что приказом Верховного главнокомандующего, имя которого хорошо известно всей России, я назначен командиром Офицерского полка, который сводится из ваших трёх батальонов, роты моряков и Кавказского дивизиона. Командиры батальонов переходят на положение ротных командиров, ротные командиры — на положение взводных. Но и тут вы, господа, не огорчайтесь: здесь и я с должности начальника штаба фронта фактически перешёл на батальон!
Генерала перебил полковник Борисов:
— Я считаю для себя невозможным с должности командира полка возвращаться в роту!
Марков ответил резко:
— Полковник! Вы мне не нужны! Полковник Плохинский, Назар Борисович, примите роту!
В строю некоторые офицеры шептались: «Попали мы к начальничку, чтоб его...» Полковник Биркин поделился с соседом опасениями: «Заведёт он нас за синей птицей к Богу в рай. Хочет обойтись без штаба!»
Словно услышав его, Марков продолжал:
— Штаб мой будет состоять из меня, моего помощника полковника Тимановского, который ещё гимназистом 6 класса пошёл на Русско-японскую войну и стал храбрейшим офицером русской армии, служил командиром Георгиевского батальона при Ставке, и поручика Родичева, который и доктор, и казначей, и мой адъютант. А если кто пожелает организовать большой полковой штаб и устроиться туда, так пусть обратится ко мне, а я уж с ним побеседую.
