Мы разговаривали до утра. Сначала возле костра. А потом, напившись так, что вино стало бултыхаться где-то рядом с горлом, ушли в лес, и продолжили беседу там, среди мерцающих призрачным светом грибов и летающих светлячков. Я точно выяснил: совсем то вино не простое.
День седьмой
- Считай, пришли! Я своему слову хозяин: обещал вам эшелон, получите и распишитесь, - заявил Партизан когда мы, выйдя из леса, остановились на опушке.
- Что-то я ничего интересного не наблюдаю, - сказал Леший.
- Во-о-он на тот увал заберёмся, увидишь, - Партизан указал на взгорбившийся посреди луга длинный холм. Не так уж много холмов я повидал, мне сравнивать не с чем, но этот выглядит впечатляюще: не какой-то затрапезный пригорок - холмище! Даже рельсы, не решившись карабкаться на крутогор, обегают вокруг, а там, вдалеке, ныряют в ложбину.
- О-хо-хо, нам что, в эдакую высотень лезть? Умный в гору не пойдёт, - рассудил Леший. - Значит, и нам лучше обойти. По железке оно проще выйдет. Как считаете, парни?
Немного отдышавшийся Архип тяжело вздохнул, но промолчал, а я подумал, что в словах Лешего есть резон. С другой стороны, если по рельсам, получится немалый крюк. Напрямик, всё одно, быстрее. Примерно так я и высказался. Леший для приличия поворчал и пообзывался, только никто не обратил на это внимания. Всем давно не терпелось: одно дело слышать про эшелон, другое - увидеть его, да потрогать руками.
- Тогда, идём. Чего топчетесь? - сказал Партизан, и мы зашагали к холму.
Вокруг - обнажённое пространство. Гигантская поляна, заросшая высокой - где по колено, а где и выше - травой. Идти легко, земля не киселится, ошмётки не липнут к подошвам. Травинки оплетают ноги - не сильно, а будто играючи. Порхают бабочки, да не мохнатые и серые, а разукрашенные, похожие на ожившие цветы. Гудят пчёлы и шмели, козявки веером из-под ног рассыпаются. Хорошо, да что-то не так. Гложет что-то.
Даже в Посёлке растут деревья, а здесь... здесь тоже растут, но как-то неправильно, узкими полосами. Одна такая полоса как раз по гребню холма и проходит. Ароматы чужие; пахнет не сырой гнилью, а горечью и сладостью. Жарит солнце, и куртка давно пропиталась потом. Вокруг пустота; мы, как тараканы на крышке стола - ни убежать, ни спрятаться. Даже тени приличной нет. Почти как на болоте, но здесь по-другому, здесь эту пустоту - хоть вёдрами черпай.
Шли мы, шли, а у подножия холма сбились в кучку и остановились.
- Жутко, - сказал Архип, - не знаю, почему-то не по себе.
