- Тебе что? - ответил Сашка, и мне почудилось, что даже голоса изменились, будто подтаяли в облепившей нас пустоте. - Ты всякое видал, а Олег всю жизнь в лесу! Представь, каково ему.
- Да не, нормально, - изобразил я бодрячка, а на самом деле голова пошла кругом от неясного чувства. Показалось, будто внутри у меня сделалось так же пусто, как и снаружи.
- Если нормально, чего ждём? - заторопил Партизан, и мы полезли на холм. Лесник изредка останавливался, чтобы перевести дух; забраться на крутой склон оказалось неожиданно тяжело - непривычны мы в Посёлке к таким восхождениям. Скоро и я стал подумывать, что умнее было бы в обход.
А лесник украдкой посматривал на дозиметр, мне подумалось, что приборчик пищит чаще обычного. Я забеспокоился; Партизану, может, и всё равно, а меня, хочется верить, ещё ожидает в жизни что-то хорошее.
- Как там? - поинтересовался я.
- Почти нормально, - проворчал Партизан. - Но лучше поспешить. Чужаки этих мест почему-то сторонятся.
- Это они радиацию не любят, - сказал я. - Они потом чешутся.
- Если чешешься - мыться надо, - блеснул умом Савелий.
- Точно, - подтвердил я, - им бы не помешало.
- Это ты напрасно, - возразил Архип, - ты, вообще, предвзято к ним относишься. С гигиеной там нормально, по крайней мере, учитывая обстоятельства.
- Это да, - признал я. - Про женщин плохо не скажу. Но, когда меня по лесу несли, знаете, каких ароматов нанюхался? До сих пор тошнит.
- А ты сейчас как пахнешь? - съязвил Архип. - Уж точно, не одеколоном.
- А ему можно, - подначил Партизан, - он же цивилизованный, не дикарь какой-нибудь!
- Во-во, только пинжака с галстухом не хватает. А так-то да, весь цивильный, - добавил Леший, и довольно заржал.
До утра накачивались вином, от них ещё разит дымом костра пополам с кислым перегаром, под глазами тени, а волосы взъерошены - те же огородные пугала по осени выглядят свежее. Не знаю, что чувствуют остальные, а про себя скажу: ощущение такое, будто всю ночь дрова колол, но, при этом, сил не убавилось, а, как бы, ещё больше стало. Что же они подмешивают-то в это пойло?
Посиделки с чужаками продолжались почти до рассвета. Когда мы с Настёной вернулись к костру, угли, припорошённые золой, дотлевали, но люди не спешили расходиться. Дядя Дима наслаждался беседой с умными людьми. Говорил с вождём, в основном, Архип, остальные больше интересовались вином и девицами; некоторые барышни теперь перебрались к нашему костру, Леший приобнял одну, Партизан разлёгся, пристроив голову на бёдра другой, и оба казались ну очень довольными жизнью. Несколько разбросанных вокруг пустых кувшинов намекали на плодотворность ночных бесед.
