Три года уже я не в отряде. Я не хочу писать о своей жизни теперь. Я хочу рассказать об одном дне из этой жизни. И даже не о целом дне, а всего лишь о трех коротких его эпизодах.
С моим другом Иваном мы ехали по городу на машине и между делом слушали радио. Среди прочих новостей передали, что сегодня годовщина бомбардировки Хиросимы.
– Вот молодцы америкосы, – подхватил он зло, – хлоп – и минус сто тысяч японцев. Главное, как все рассчитали, суки! Мирный город, люди ни при чём, жестокостью узкоглазых запугали. А то, что там людей сожгло и засыпало без счета, так мировая общественность этого не видела. И никто ни за что не ответил. Война! И кто только грех на себя такой взял?
– Думаешь, в таких делах помнят о грехе?
– Да я не о политиках. Но летчик-то в «Эноле» должен был призадуматься. Знал же, что везет.
– Я вот думаю, ладно солдаты, они для того и созданы, чтоб погибать. Вот японцы и разбомбили Перл-Харбор. Кстати, по-самурайски. Солдаты против солдат. А янки так подло и жестоко ответили, что у самураев руки опустились. И религия не помогла.
– Да-а, не то что вы там, в Грозном, с ними дипломатию разводили!
– Это уж точно. – Я не стал вдаваться в детали и заговорил немного о другом: – Помнишь напарника моего?
– Снайпера, что ли? Усатый такой? Серега, по-моему…
– Да. Так вот он, как пить бросил, опять за книги взялся. Голова-то у него не чета нашим репам. Он мне все по полочкам разложил: и про войну, и про религию.
– Что-то насчет опиума для народа?
– Представляешь, так и есть. Любая религия, оказывается, дитя войны. Идеологическое обоснование военного грабежа и разбоя.
– Объясни по-нормальному.
– Короче, людям вдалбливают, что те, кто не верит по-нашему, для нас опасны и вредны. Что они хотят нас поработить, ну, или хотя бы получить с нас денег.
– Нет, мне кажется, тут дело не в религии. Дело в самом человеке. Человек так устроен, что если он с другого ничего не получает, то другой будет с него что-нибудь получать. Если не мы, то нас. Других вариантов нет.
– И я про то же! Религия просто примиряет человека с этой истиной. Снайпер вообще хорошо сказал. Смысл христианства в том, говорит, что если ударили по правой щеке, подставь левую, а кто в это не верит, тех в расход.
– Может, лучше о чем-нибудь хорошем поговорим?
– Давай. Поехали мяса поедим! Закажем по шашлыку на берегу.
Мы подъехали к шашлычной на берегу, заказали шашлык. Пока его готовят, вышли покурить. Стоим возле машины, наслаждаемся летним вечером. Подкатила еще одна машина, черная, блестящая, остановилась рядом с нашей. Из нее вышли четверо молодых джигитов и уверенной поступью прошли в кафе. Слышно было, как они здороваются на своем языке с хозяином. Тут из полумрака кафе на свет вышел рослый мужик моих лет. С сильного похмелья. На его толстое пивное пузо была натянута черная майка. В руке он держал большую пластиковую бутылку с ядовитым напитком. Свернув пробку, он жадно присосался к бутылке и некоторое время стоял в позе горниста. Когда бутыль опустела больше чем наполовину, он завинтил пробку, рыгнул и обвел мутным взглядом округу. Увидел нас, и в мозгу у него что-то щелкнуло. Он подошел ко мне вплотную, приблизил свое мятое и небритое лицо к моему и заговорил. Я задержал дыхание, не желая чувствовать тошнотворный запах.
