— На начальные уровни, как я понимаю? Конечно, есть, и не один. С какими мобами вы предпочитаете?
Митрич оскалился в своей многозубой улыбке:
— А давай классику — скелетов и прочую нежить!
— Договорились. Записываю вашу группу в подземелье на десять утра, остальное время уже занято. Координаты данжа скину почтой.
— Отлично. Приведете тогда их к данжу в половину десятого?
— Приведу, что ж не привести, — покладисто согласился классный руководитель. Потом он явно начал колебаться — говорить или нет, но все-таки решился. — Только зря это все.
— Что зря? — удивился Митрич.
— Тренировки все эти ваши зря. У вас нет шансов с этой командой. Вообще никаких, даже самых мизерных. Причем я не предполагаю, я знаю. Александр очень точно обозвал эту компанию: «анти-дрим-тим». А знаете, почему? Они в большинстве своем неплохие дети, некоторые даже хорошие, но вам досталась худшая команда в колледже. Потому что в этой команде собрались единственные пять студентов на потоке, у которых нет ни малейшей мотивации выигрывать турнир. Никто из них этого не хочет. Королевишны давно оставили мысли о победе, сейчас они хотят только выяснить отношения между собой, а на результаты им, по большому счету, плевать. А у остальных мыслей о победе никогда и не было: Патрик зла на весь мир, Пара будет сачковать и филонить, Плюха просто считает участие в Турнире глупой потерей времени. И с этой компанией вы собрались обыгрывать ребят, которые год готовились к этой схватке, и которые каждую ночь во сне видят свою победу? Серьезно?
— Серьезно. — Митрич и впрямь был сама серьезность. — Есть у меня одна идейка. Сами завтра увидите.
— Митрич, так что ты задумал? — поинтересовался я, когда мы, вылезши из капсул, пили чай у себя в уголке.
— Да, шапожина, колись давай. — поддержала меня Семеновна. — Я же вижу, ты что-то задумал, у тебя даже в игре было очень хитрое выражение лица. Черепа.
Светлана промолчала, но внимательно посмотрела на нашего военного. Очень внимательно.
Митрич откашлялся:
— Тут такое дело… Они, понимаешь ли, подростки.
— Типа того, да, — подтвердил я.
— Вот! — почему-то обрадовался Митрич. — И ко мне новобранцами привозили считай что тех подростков. Дважды в год привозили, так что я с ними наобщался. И знаешь что я понял? Подростки — они очень специфичный контингент. Пугать их бесполезно. Они боятся только сверстников, а условных «взрослых» — совсем не боятся. Они в этом отношении еще дети, и у них детская установка — взрослый не может причинить мне физический вред, он же взрослый. Просить или уговаривать их тоже бесполезно — у этих недорослей мощнейший комплекс «меня не уважают и не принимают всерьез». Поэтому не дай тебе бог ничего у них просить! Если есть даже малейшая возможность самоутвердится путем «захочу — казню, захочу — помилую», то он из тебя все кишки вымотает. Вот.
