Джейми тоже немного рассмотрел этого налётчика. Капитан оказался намного младше, чем он ожидал, с воинственным худощавым лицом с двумя вертикальными складками на щеках и такой же горизонтальной на месте рта. Самих губ у человека не было.
«Прирождённый военный, — сделал вывод Джейми. — Это чревато».
Одёргивая юбку, Клэр повернулась передом и прислонилась к стене. Её измождённое личико было всё в слезах.
— Жены? Вы муж этой дурёхи? — скептически скривился капитан, ткнув себе за спину указательным пальцем.
— Руки вверх, я сказал! — сверкнул глазами Джейми, и его фигурный рот исказился оскалом. — Я муж этой женщины, хоть вас это никоим образом не касается. Вон из моего дома!
— Беру свои слова обратно, Клэр. — Рэндолл поднял руки вверх опять. — Раз уж на тебе женятся такие… — смерил он фигуру парня с ног до головы оценивающим взглядом, — солдаты. — Его глаза по новой зажглись восхищением, и он облизал кожу вокруг отсутствующих губ.
Для Джейми, как для человека двадцать первого века, не осталась незамеченной эта совершено особенная мимика. В принципе, в глазах геев своего времени он нередко замечал и вопрос, и надежду, и зачастую нескрываемый восторг, и даже мольбу. Потому взгляд капитана прочитал практически безошибочно.
«Извини, мой сладкий, я не из твоего петушатника».
В этот момент ему ужасно захотелось остаться в восемнадцатом веке хотя бы на ближайшие четыре года и дождаться-таки, когда вздёрнут этого ублюдка.
— Вон! — гаркнул он так, что взвинченная как струна Клэр подскочила от испуга и приложила руку к груди.
— Что же, — качнулся мистер Рэндолл с пяток на носки и вскинул подбородок, — я ухожу. Но я ещё вернусь. За вами, — ткнул он указательным пальцем в Джейми, — молодой человек, — и, сделав движение, будто стреляет из пальца, опустил руки и стремглав вылетел из комнаты.
Клэр с немыми, неслышными рыданиями сползла по стене и осела на пол.
Джейми выглянул в коридор, дабы убедиться, что капитан действительно избавил их от своего «приятного» во всех отношениях общества, после чего ринулся к жене.
— Клэр! — отложил он пистолеты в сторону и присел рядом.
Из неё рвались рыдания, она не могла выговорить ни слова, только отдельные звуки.
— Я… да… не… — Плечи девушки вздрагивали так, что выступающие лопатки с несильным гулким стуком бились о стену. — Это… не…
— Клэр, успокойся, — убрал он ей за ушки непослушные «пружинки». — Пожалуйста, не плачь. Я не дам тебя в обиду, — погладил жену по волосам.
