На том и расстались.
Сейчас девять. Начинаются новости. Володьки еще нет. Его хорошо загрузили. Браво, товарищ генерал. С большим запасом. Вы мне начинаете нравиться. Нет, я не сержусь. Даже как-то смешно. Не волнуйтесь, мужу не скажу ни слова. Не хочу вешать на него ваши проблемы[54].
10 сентября
Горло першит. Насморк. Т — 37,7. Похоже, заболеваю. Как бы Крым не накрылся.
11 сентября
Накрылся Крым.
Обычная простуда, но будут госпитализировать. «Чтобы не было осложнений». — В Центральную. — На время отсутствия мужа. — Изолируют, одним словом.
Это все очень забавно. Похоже, они нашли повод меня дообследовать.
А Володька-то в самом деле поедет один.
Зачем же один? Что он там без меня? Смешно.
Да! Было еще!
— А что, — спросила, — генерал тоже поедет?
— А как же.
— Ну, Володька, смотри, поведет тебя, вот увидишь, по девочкам.
Засмеялся. Не понял.
12 сентября
Итак, дело сделано. Меня заточили. Знакомое место. Отдыхай и принимай витамины.
Я сразу сказала — никаких процедур — как в прошлом году, такого не будет. Без этого. Простуда — значит простуда! И только.
Как будто согласны. А сами ходят довольные: попалась, голубушка!.. В белых своих накрахмаленных халатах…
Угодливы, предупредительны, уступчивы.
Евнухи.
А я жена султана — наилюбимейшая. Последняя и единственная. «Жил-был султан. Он обанкротился. У него осталась одна жена и триста шестьдесят пять евнухов»[55]. — Про нас, милый.
Виноград. Фрукты. На обед — что-то диковинное.
Сам султан — Володька мой ненаглядный — тоже к обеду пожаловал, навестил. И ему дали порцию. С научно обоснованным содержанием железа. Вкушали вдвоем — за столиком больничным, напротив того самого алькова — того, где в прошлом году мы так ловко проработали с ним американцев. Ух. Хоть и не помню ничего, а вспоминаю — дыхание перехватывает.
А он ест. Он уже там. Весь в Крыму.
— Что же ты, мой муж дорогой, так меня сдал легко. Вон моча моя уже по рукам пошла. Анализируют.
— Не болей, — говорит. — Впредь не простужайся. Я не виноват. Я поделать ничего не могу. Такова мощь государственной машины.
Улетает вечером. Без меня. Мне-то перспектива Крыма (его) не слишком приятна. Фантазировать стала…
— Слушай, муж ты мой дорогой, ну а если такие способности у кого-нибудь еще обнаружатся, отвечай, тебя от меня заберут?
— Что за глупость говоришь? Кто меня может забрать?
— Партия и правительство. Не знаю кто. Руководство Программы. Еще кто-нибудь.
Шучу как бы. Место не лучшее для серьезного разговора. Но Володька уже сам завелся.
