Она умолкает, словно забыв, что хотела сказать дальше. Потом продолжает все так же горячо:
- Да, и та песня - тоже! И все они написаны специально для меня! Очень талантливым композитором. Исключительно талантливым.
Линда делает новую паузу и уже усталым тоном договаривает:
- Но этот мой репертуар устарел. Сейчас поют другие песни.
- Заставьте вашего композитора написать новые песни. Он в вас, наверное, безумно влюблен.
- Был влюблен... хотя и не безумно... Любовь не может быть безумной... если это - не любовь к наркотикам... как это было у него...
- Значит, он сможет писать в современном стиле. Сейчас в моде музыка наркоманов, знаете, эта самая... психоделистическая...
- Да, конечно... Но он отправился писать ее на тот свет.
Кажется, разговор пора кончать. Что я и предлагаю. Мы встаем и идем к морю, чтобы еще раз окунуться перед обедом.
Уже за столом Линда вскользь замечает:
- Наверное, я вам ужасно надоела своими излияниями...
- Нет. Но вы заставили меня отказаться от одного решения.
- Какого?
- Я твердо решил хорошенько вздуть вас, как только мы вернемся в Лондон.
- Только попробуйте! - воинственно заявляет она.
- Нет, я в самом деле собирался это сделать. За ваше высокомерие и прочее. Но теперь я вас, кажется, понимаю.
- Не надо рыдать над моей разбитой жизнью.
- Я и не собираюсь, потому что вы, с вашим характером, неспособны вызвать у человека сострадание или умиление. Мне просто кажется, что я начинаю вас понимать. Конечно, толку вам от этого мало. Несостоявшаяся взбучка - не в счет.
- Что толку мало, это и так ясно, - замечает она. - Чем может помочь один потерпевший крушение другому!
- Разве что банальной мудростью - уделом побежденного. Жизнь состоит из умения переносить удары.
- Я стараюсь этому учиться, как могу.
- Значит, все в порядке. Если вы покончили с десертом, мы можем идти.
Но она не трогается с места и невидящим взглядом смотрит на недоеденное пирожное.
- Вы говорите, что понимаете меня. А вот я перестала понимать вас, Питер.
- Мне это очень лестно. Разве плохо быть загадочной личностью!
- Нет, серьезно. Сначала я думала, что вы такой же простак и грубиян, как все остальные в Сохо. Потом, когда началось наше путешествие, я поняла, что вы не такой, как они, хотя ничем не лучше... просто другой... А теперь, когда я заболела... эти ваши заботы обо мне... вы меня совсем сбили с толку, чтобы не сказать - тронули.
Поднявшись в номер, Линда принимает душ и переодевается в ванной в целомудренно закрытую до ворота ночную рубашку. Затем в комнате подходит к зеркалу и поднимает подол - правда, в границах допустимого.
