Новосондецкий, Майер и я отправились в некий, хорошо нам знакомый ресторан.
— Смотри, сменили название, — заметил Майер.
В самом деле, вместо «Под Центральным Государственным Управлением» ресторан назывался «Гавайская Радуга».
— Реприватизация произошла, — объяснил Новосондецкий. — Это заведение уже не государственная собственность, а частная.
Мы вошли и сели за столик.
— Чего желаете, господа? — спросил официант, который нас не узнал, равно как и мы его. Кроме названия сменился также персонал.
— Как обычно, по пол-литра на каждого, всего полтора.
— Разумеется, пол-литра, но пол-литра чего?
— Если это шутка, то я уже отсмеялся, — ответил Майер. — А теперь прошу приступить к обслуживанию.
— Могу подать Chivas Regal, Johny Walker, Black Label, Bushmills Cutty Sark, Ballantines, Grouse, Bordeaux, Bourgogne, Beaujolais, Champagne…
— А чистой нет? — прервал его Майер, который не знал иностранных языков.
— Разумеется, есть, Smirnoff Vodka, Don Kozaken Vodka, Crystal Vodka, Colossal Vodka и Capital Vodka.
— А обыкновенной водки нет?
— Той, что совсем обыкновенная, у нас нет.
— Может, возьмем Don Kozaken? — предложил Новосондецкий. — Эта хоть звучит как-то знакомо.
Но оказалось, Don Kozaken тоже превосходит наши финансовые возможности, и мы оставили «Гавайскую Радугу».
— Я чувствую, как меня гнетет ярмо капитализма, — сказал Майер на улице.
— Меня тоже, — согласился Новосондецкий. — Нам надо заново построить социализм.
Мы приступили к делу. Новосондецкий достал аппаратуру. Майер — сырье, а я нашел помещение, то есть подвал. Ведь за производство самогона грозит суровое наказание, и мы как революционеры вынуждены работать в подполье.
Писателем я стал благодаря меценату К. То был вульгарный тип с отталкивающей внешностью, скверным характером и подозрительными источниками доходов. Но именно он открыл во мне талант и побудил меня заняться литературой.
Творчество мое было богато по форме, но довольно ограничено по содержанию. Я сочинял стихи, романы и даже театральные пьесы, однако главной темой моих произведений были красота, мудрость и достоинства характера мецената К.
Все мои сочинения публиковались частным образом на средства мецената К. Убежден, что руководило им не тщеславие, но высокий литературный вкус.
Несмотря на большие тиражи и низкую цену моих книг, единственным их читателем был меценат К. Я, правда, всегда считал себя писателем элитарным.
После долгих лет здравствования меценат умер. Случилось это как раз в то время, когда я завершил работу над его биографией. В этом своем последнем произведении я доказывал, что меценат К. бессмертен.
