— Твоё начальство мне уже нравится. Оно определённо умнее тебя. Почему бы к нему не прислушаться? Задействуйте коллегу.
— Да не хотят они ни рисковать, ни лишние бабки тратить, — раздражённо отмахнулся Громов. — А господин Войнич вызвался всё оплатить: квартиру, подходящий имидж, походы на всякие там тусовки. И тебе, разумеется, солидное вознаграждение тоже гарантировано.
— Посмертно? — сухо уточнила я.
— Ничего с тобой не случится, — терпеливо возразил Алан. — Ты будешь под круглосуточным наблюдением. Он просто не успеет ничего сделать.
Перед глазами замелькали картинки из воспоминаний жертв. Девушка открывает входную дверь, её рот тут же зажимает чужая рука, тело пронзает электрический разряд, а затем в грудь впивается лезвие ножа. На всё это у убийцы уходило от силы две минуты. Как же, не успеет!
— Тогда почему именно я? Остальные блондинки упорхнули на юга?
— В отличие от остальных, ты не беззащитна, — Алан снова уставился на свои руки. — В смысле, ты сможешь почувствовать приближающуюся опасность, у тебя больше возможностей.
— Каких? Думаешь, я успею приворожить его за те секунды, что он будет заносить нож, или впечатлю, рассказав, какого цвета у него в детстве были трусы?!
— А как же обещанный мне сердечный приступ! — с издёвкой напомнил Громов.
Вот ведь злопамятный, гад!
— Если бы я действительно могла это устроить, поверь, обещаньем бы не ограничилась! — огрызнулась я. Пусть лучше считают лгуньей, чем оружием массового поражения. — Нет, мальчики, в такие игры я не играю. Работать с волосами жертв — это, пожалуйста, а быть наживкой для маньяка — увольте!
Я встала и подошла к окну, давая понять, что аудиенция окончена. Алан тоже поднялся.
— Мои десять минут ещё не закончились. Капитан, подождите меня в машине.
Громов едва заметно нахмурился, но кивнул и вышел, не сказав ни слова. Мы остались одни.
— Это хорошо, что ты так реагируешь, — Алан нервно взъерошил волосы и подошёл ко мне, устремив взгляд на пейзаж за окном. — Я думал ты помешалась на идее искупления грехов отца через помощь ближнему и, не глядя, бросаешься в любую авантюру.
— В эту не брошусь, даже не уговаривай! — сухо заверила я, чувствуя как где-то внутри, словно вода в котле, закипает обида.
Вообще-то я не особо эмоциональна. Когда постоянно пропускаешь через себя чьи-то радости и горести, собственные переживания становятся второстепенными и незначительными. А если учесть, сколько энергии я трачу каждый день, решая чужие проблемы, на них просто не остаётся никаких сил. Меня вполне устраивал такой расклад, но вот сейчас горечь разочарования, как обычно, заглушить не удалось. У Войнича, конечно, нет никаких причин относиться ко мне тепло или хотя бы непредвзято, и всё же удара в спину я от него не ожидала. Это, скорее, в стиле Громова. Но в том, что инициатором данной авантюры был именно чемпион, сомневаться не приходилось.
