— Ерунда!
Сёмка на минуту растерялся.
— Ерунда, — повторил Петька. — Я-то думал, ты вправду нашёл интересное.
— Нет, ты посмотри! Посмотри! Они что-то спрятали тут.
— Спрятали, — недоверчиво протянул Петька.
— Ну да! И это, понимаешь, военная тайна! Может, важные бумаги, документы...
— Какие там документы, — не сдавался Петька. — Выдумываешь ты всё. Сманить меня хочешь. На фронт я с тобой не убежал, так ты выдумал тайну.
— Ты просто трус! — взорвался Сёмка. — Ладно! Без тебя обойдусь!
— И обойдись!
— Обойдусь, не беспокойся! Один пойду! Раскрою тайну, помогу Красной Армии, а ты сиди на печке как старый старик. Не жалко!
Сёмка схватил карту, сунул её за пазуху и прямо через огород понёсся домой. Сходу перемахнул через плетень и по тропинке побежал к своей хате. Петька смотрел вслед до тех пор, пока Сёмка не скрылся...
Эх, ненадёжный Петька друг!
Вернулся домой расстроенный. Мать спросила:
— Иль случилось что?
— Ничего, — буркнул Сёмка и полез на чердак.
Там снова расстелил карту, смотрел на неё и терзался: пойти или не пойти? Пойти обязательно надо, но одному? Хоть и брякнул сгоряча, что один пойдёт... Но зря похвастал. До Озёрков километров двадцать! Пешком день пройдёшь. До войны на попутных машинах и подводах добирались. А сейчас какие попутные машины? Да и немцы. К ним на глаза не попадайся.
После боя у правления немцы в деревне не показывались, но их со страхом ожидали каждый день.
Сёмка всё мучился и гадал, как ему быть?.. Но вдруг услышал стук в подоконник, затем незнакомый мужской голос. Мигом скатился с чердака. На дворе стояла испуганная, побледневшая мать и шептала:
— Немцы. Принесли черти гостей незваных...
— Мам, ты куда?
— Всех сгоняют к правлению.
— И я с тобой.
— Чего выдумал! Дома сиди!
Но усидеть дома было невозможно. И Сёмка побежал к правлению. Втиснулся в нестройную толпу, пробрался поближе к крыльцу, на котором стоял немецкий офицер и рядом толстый в штатском. Офицер говорил точно лаял, а толстый переводил. Из всего сказанного Сёмка понял одно: теперь хозяйничать в деревне будут фашисты. Стараясь быть приветливым и понятным, толстяк продолжал:
— Пожалуйста, выбирайте старосту. Сами, сами. Господин офицер никого вам не навязывает.
Недалеко от Сёмки топтался дед Кузьмич, свёртывая цигарку. Чему-то ухмылялся и качал головой, словно хотел сказать: «Ишь, чего придумали!» Колхозники угрюмо молчали. Офицеру надоело ждать. Он выбросил вперёд длинную и прямую как палка руку. Тонкий указательный палец нацелился в грудь Кузьмича:
