И небосвод был таким же плотным и облачным, и сквозь него по-прежнему поблескивало в немногочисленные удачные дни солнце. Город все так же распластался по обеим сторонам широкой и спокойной реки, и бегали по проспектам шустрые автобусы и неторопливые трамваи, и на улицах пахло сгоревшим дизельным топливом и дымом. Все оставалось как будто неизменным, но было ясно, что все стало иным.
Дома — и серые польские многоэтажки последних лет, и приземистые хрущевки старых районов, и желтеющие сталинки Соцгорода — будто присели, потеряли в росте. За прошедшие с момента изоляции недели с них были демонтированы все огневые точки, разобраны мешки с песком, и жилые здания больше не вытягивали к небу узкие, длинные хоботы зениток.
Батареи противовоздушной обороны города были расформированы, высвободившиеся соединения из людей в одежде цвета земли и травы отправили на патрулирование улиц и границ купола. Заводы перешли на четырехдневную рабочую неделю, отменили комендантский час, возобновили бесперебойную подачу воды и газа.
Забавно, что только оказавшись в полной изоляции, мы стали жить лучше.
А еще — в отсутствие непосредственной опасности атаки тряпок — в институте нас перестали постоянно держать под успокоительным и снотворным, но взамен обязали не менее шести часов в день заниматься на электронном интерактивном симуляторе. Отрабатывать командные действия во время отражения атак тряпок, учиться реагировать на всякое в быстро меняющемся окружении, и все в таком же духе.
Электронная — или, как ее называли американцы, виртуальная — реальность пока получалась не очень, в основном в виде разноцветных полей с квадратиками и красными стрелочками, означающими направления стрельбы, но для нас, неходячих, слабовидящих и плохо понимающих, это было настоящее спасение — возить нас ежедневно в зенитный комплекс, да еще позволять самостоятельно активировать оружейные системы, пусть и незаряженные, никто бы не стал. А в симуляторе никто никого ни в чем не ограничивал — хоть полдня сиди, а хоть и весь день. Боезапас бесконечный, и враги тоже, стреляй и ругайся хоть до тошноты, только вечером не забудь свет выключить, да дверь прикрыть — ночной тариф дорогой.
А самое главное — во всей этой виртуальной чехарде взрывов, атак, стрельбы и воплей у нас получалось очень неплохо разговаривать. Все-таки «боевое слаживание» сближало куда лучше, чем прочие приемы, которые пытались на нас опробовать хитрые институтские психологи.
