- Вы давно были в человеческом мире? - спросил Ирвальд.
- Вернулись только что, - признался Тадеуш.
- Значит, ты хорошо знаешь путь.
- Но мы не проводили её через Горы, - воскликнула цыганка, сообразив, к чему клонит владыка.
- Ты уверена?
Ирвальд взял её подбородок двумя пальцами, развернув к себе лицо. Глаза его буравили её насквозь, заставив сердце биться так быстро, что в груди разлилась невыносимая боль. Кровь потекла из глаз и ушей Маришки, желудок вывернулся наизнанку, а мочевой пузырь не выдержал, и по ногам побежала тёплая моча.
- Ты уверена? - снова спросил Ирвальд.
- Я не знаю, где ваша жена, - едва смогла прошептать она, падая на пол.
- Хорошо, - сказал Ирвальд и кивнул Себрио, - брось их в разные темницы. Пусть сидят до тех пор, пока я не найду жену.
- Но, - пробормотал Себрио, - они вроде...
- Не тебе судить! - рявкнул Ирвальд, - в темницу обоих.
Затем он схватил Тадеуша за шею, впившись когтями в толстые складки жира.
- Знай, торговец, если вздумаешь бежать, я сперва убью твою жену, а потом живьём сдеру с тебя шкуру и вывешу на распутье.
Больше некого было расспрашивать. Никто в замке не ведал ни сном, ни духом, куда бы могла податься Ярушка. Миклоша тоже не смогли найти. Всё говорило о том, что их обоих похитили. Вот только кто и зачем? Все бились над этой загадкой денно и нощно, не смыкая глаз.
Мальва то и дело мешала зелье, однако Ярушка по-прежнему была укрыта колдовством. Ирвальд не знал, что и думать, ведь во всём Межгорье вряд ли бы нашёлся смельчак, решившийся оскорбить владыку. Но что если она действительно вернулась в свой мир?
Не в силах бороться с сомнениями, Ирвальд опять вскочил на ядокрыла и перелетел через Горы.
Путь до Хорива занял несколько часов, в течение которых Ирвальда не покидали странные мысли. С каждой минутой он всё больше мрачнел, и когда, наконец, прибыл в город, сердце заполонила ледяная пустота.
На городской площади было полно народу. Ирвальд сделался невидимым и бродил среди людей, однако не услышал ничего путного. Сплошь пустые разговоры, байки и пьяная ругань. Тогда он направился к дому Любавы и неслышно проник внутрь.
Купчиха оказалась на сносях: круглый живот размером с пивную бочку, раздобревшие одутловатые щёки, почти скрывавшие крошечные поросячьи глазки. Русая коса изрядно поредела. Любава лежала на перьевых подушках, разбросанных по кровати, и недовольно кряхтела. Девки носились вокруг неё, как ошпаренные, то и дело получая оплеухи почём зря.
