— Я не догадываюсь.
— Ну, хорошо, я тебе скажу, что болезнь моя не только не проходит, но все больше мучает меня. Искренне говоря, а ты знаешь, что искренность всегда была моим основным недостатком, у меня есть ощущение, что в скором времени я попаду на небо.
— Не говори так, дорогая Мандалина! Не выдумывай глупостей! От этого не умирают.
— А от чего умирают?
— Там, откуда я приехал, умирают, в основном, в кровавой битве, а не в мягкой постели.
Сначала, когда он впервые увидел Мандалину во дворе и когда он схватил ее за одно место, она казалась ему очень красивой. Красотой, которую может дать только больное тело в момент великой внутренней борьбы. У нее были бледные щеки, красные губы и темные волосы. Издали она была похожа на русалку или типа того. У Храпешко закололо сердце, и он тихо сказал:
— Приходи в полночь в мастерскую.
Она поглядела на него грустным взглядом и не спросила, зачем, и не спросила, с какой это стати, потому что ей уже было все равно, что с ней будет.
По этой причине, скорее случайно, чем преднамеренно, она сказала, что придет.
Среда, середина XIX века.
За несколько минут до полуночи и за несколько минут до полнолуния.
Мандалина пришла.
Огонь в печи давно горел, и все спали. На огне стоял специальный сосуд со смесью для плавки стекла, а рядом с печкой стоял деревянный стол, тот самый, на который Храпешко ставил свои фигурки после того, как их сделает. Стол был накрыт белой простыней. Мандалина с недоверием осматривалась и не могла даже предположить, что произойдет. Ей было немного страшно, и она попыталась объяснить Храпешко, что она боится и что он должен быть осторожным в своих действиях, чтобы ей не навредить. Тот утешил ее и сказал, что ей вообще не стоит волноваться и что он сделает все, чтобы только ее вылечить. Мандалина, как уже столько раз до того, собралась с силами и согласилась не пугаться и поступать так, как ей скажет Храпешко.
Он быстро приказал ей раздеться догола.
Она еще быстрее отказалась.
— Тебе придется раздеться догола, другого способа нет.
Храпешко весь кипел.
Ей не нужно было говорить дважды. В этом они с Храпешко были похожи.
Мандалина разделась догола и, следуя указаниям Храпешко, залезла на стол, легла на спину, широко расставила ноги и закрыла глаза.
Потом она спросила, что он собирается делать, а тот ответил, что нет никакой необходимости закрывать глаза, более того, ей лучше было бы видеть, что произойдет, потому что, по его предположениям, произойдет что-то, доселе не виданное. Он положил ей под голову подушку и выпрямился.
