— Да, мы встречались у Меркуловых, — сказал Михаил, поднимаясь с места, — но, кажется, почти не разговаривали. Я не заметил вас, когда пришел сюда, — прошу прощения. Я вовсе не хотел быть невежливым…
Григорий Александрович любезно улыбнулся. Он отлично знал, что Авилов не заметил его, потому что сам Осоргин при его появлении отвернулся и закрылся газетой; но слух у игрока был тонкий, и разговор, который вел писатель с Анастасией Назарьевой, невольно заинтересовал его.
— Не помешаю? — спросил Осоргин.
— Нет, разумеется!
«И какого черта я сказал «разумеется»? — подумал Михаил с досадой. — Все дело в том, что он барин, до кончиков ногтей, да еще пообтесавшийся в Европе… В кресло садится, как король на трон. Жесты — не каждому актеру такие удаются… Не удивительно, что Натали от него без ума, и не только она. Забавно будет, если она решится бросить мужа и сбежит к нему. Хотя нет, кое-кому будет вовсе не забавно…»
— Вы читали русские газеты, что-нибудь попалось интересное? — спросил он вслух, садясь напротив Осоргина.
Григорий Александрович перекинул руку через подлокотник и небрежно покачивал ею в воздухе. Пальцы у него были тонкие, белые, длинные — настоящие пальцы игрока.
— Ровным счетом ничего, — промолвил Осоргин своим спокойным, лишенным эмоций тенором. — А вам?
Михаил пожал плечами.
— Так, пустяки. Цветочница, которая продавала цветы тут неподалеку, упала в воду.
— Ее спасли?
— Нет.
— Жаль.
Разговор все больше напоминал обмен фехтовальными уколами, и писателю было ясно, что долго он не продержится. Слишком уж искушенный ему попался соперник.
— Вас, наверное, удивляет, почему я решился подойти к вам, в то время как мы так мало знакомы, — проговорил Осоргин. — Дело в том, что некоторые слова из вашего разговора с Анастасией Петровной долетели до меня.
— Некоторые?
— Ну например, я услышал свое имя.
— Ничего удивительного, — не удержался Михаил. — Вы играете большую роль в жизни ее… родственницы.
Осоргин улыбнулся, наклонился вперед и все тем же ровным, спокойным голосом произнес:
— Еще один намек подобного рода, милостивый государь, и я сверну вам шею. Это понятно?
И выражение глаз у него сделалось такое, что Михаилу окончательно расхотелось пикироваться с этим красивым, изысканно одетым, и, как он только что понял, опасным господином.
— Вижу, что понятно, — уронил Осоргин, откидываясь на спинку кресла. — Кто вы вообще такой? Я наводил о вас справки. Живете в Оттерсвайере, куда приехали с одним чемоданом, общаетесь с литераторами, наносите визиты графине Вильде…
