». А проза… она замерла во второй половине 1930-х.
Мало того, что Пильняк арестован. Мало того, что Катаев пишет историческое сочинение «Белеет парус одинокий…». Нет литературы о тех временах. Есть два, ну, скажем так: роман и повесть, написанные о тех временах, как прямой репортаж. И оба, естественно, не могут быть напечатаны. Первый вы, конечно, знаете – это «Мастер и Маргарита». Может быть, кто-то самый умный вспомнит вторую книгу, единственную книгу о терроре, написанную во время террора. Это довольно неожиданная книга, но она единственная, ничего не поделаешь. Это «Софья Петровна» Лидии Чуковской – повесть о том, что происходило тогда. А так мы не знаем, что делалось во второй половине 30-х.
Но если говорить серьезно, то, конечно, третий том трилогии о Бендере – это «Мастер и Маргарита». Здесь есть одна интересная особенность, о которой надо сказать подробно, но этот экскурс вы мне простите, потому что «Мастера…» любят все. Понятно, что в этой книге Бендер переходит на следующую ступень, он и так все время возвышается в читательском сознании: сначала он авантюрист, потом он почти трагический одиночка, в финале он – дьявол. То есть в третьей части. Он должен прыгнуть еще на одну ступень.
Дело в том, что вся мировая литература и, в частности, русская литература, делится на три неравных категории. Первая – большинство – это литература, написанная «за власть», вторая – литература «против власти», а третья – литература, написанная «для власти», – это самая маленькая прослойка – это письма к верховному правителю, написанные для того, чтобы он прочел и сделал выводы.
Вот «Мастер и Маргарита» – это роман, конечно, не рассчитанный на публикацию. Булгаков был не сумасшедший. Он прекрасно понимал, что одной главы о Пилате достаточно для того, чтобы его на всю жизнь обвинили в «пилатчине». Для кого же он пишет этот роман? А он пишет его для одного читателя. Он дает Сталину свою моральную санкцию и моральное обоснование того, что Сталин должен делать. Он говорит ему: «Ты – зло. Мы это понимаем. Ты необходимое зло, доброе, сильное, красивое, полезное зло. В конечном итоге ты творишь добро. С этими людишками нельзя, слушай, иначе, да? Со всеми этими Римскими, со всеми этими Латунскими, со всей этой швалью из казино, варьете, со всеми этими Степами Лиходеевыми нельзя иначе, всё ты с ними делаешь правильно: отнимай у них валюту, ссылай их куда угодно, устраивай для них свой театр террора, который так прекрасно там описан. Вся Москва, ночная, сталинская – это огромный бал сатаны. Ура! You are welcome! Только одно – береги художника. Потому что помянут художника – помянут и тебя, сына сапожника. Все что угодно делай. Но храни культуру, и будешь ты благословен в веках». Вот таков очень сомнительный моральный пафос этого романа. Но поскольку Булгаков хорошо знает литературные вкусы Сталина, он решает до него достучаться. И если бы Сталин прочел этот роман, книга очень понравилась бы ему.
