Поглощение | страница 18
Но скорее всего это была неразделимая смесь из первого и второго.
— Все зэки куда-то испарились?
— Ну, и..?
— Это может означать только одно — Никон уже вышел из карцера и идет сюда.
Глаза паренька предательски заблестели, нижняя губенка задрожала, и он возвел очи к небу, будто не замечая потолка.
Сначала я думал, что тот молится, но ошибся — оказывается, делая пассы руками, паренек доставал кусок провода.
Получается, что и вверх он смотрел не для того чтобы увидеть лик божий, а найти балку понадежней, где и собирался спешно соорудить удавку.
Моего же отчаяния на то чтобы решиться на этот крайний шаг было недостаточно.
Адреналин буквально вспенил мою кровь и сейчас я был твёрдо готов к тому, чтобы взглянуть своей смерти в лицо даже не прищурившись.
А меж тем мой мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, которая, признаюсь честно была не просто хреновой.
Она была безвыходной!
Должно быть я здорово получил по голове, раз едва не проворонил тот момент, когда Петропавел соорудил, удавку, и начал приспосабливать ее к металлическому уголку книжной полки.
Если бы я завис хоть еще на пол минуты, то застал бы его уже брыкающимся в петле.
— Отставить самоубийство! — приказал я.
Петропавел бросил на меня взгляд загнанного зверя. Ну, не зверя — милого такого зверька, по мордочке которого текли горючие слезы отчаяния.
— Петропавел, — воскликнул я, уже не обращая внимание на то, что называю его именно так, — мне кажется, я кое-что придумал! Но для того, чтобы осуществить задуманное мне потребуется такая помощь!
Кажется я что-то упустил.
— Ах да, и самое главное — мне до зарезу необходим твой провод.
Мы едва успели завершить все наши лихорадочные приготовления к триумфальному появлению Лысого и причастных.
— Я смотрю, вы меня уже ждёте с нетерпением! — осклабился Никон, извлекая из-за пояса заточку.
Ох, как же я был прав, даже сам не осознавая этого, когда говорил Петропавлу о том, что его провод мне нужен до зарезу.
Теперь осталось выяснить дойдет ли дело до того, что меня приедут, или…
Как рыцарь, поднимающий копье навстречу своему противнику, я поднял на заготовку деревянную швабру с мокрой тряпкой на перекладине.
Ну, что сказать, сравнение хоть и красивое, я бы даже сказал поэтическое, но не имеющее никакого отношения к действительности.
На самом деле со стороны это выглядело очень жалко: позади меня стоял дрожащий от страха, как осиновый лист, Петропавел, а сам я, конечно, ни на какого рыцаря я похож не был. Швабра же с грязной тряпкой, скорее всего, олицетворяла собой наше с парнишкой попранное знамя.