Сапфировые глаза пристально вглядывались в портрет, но внутренний взор устремился в тот день…
Зверь держал малыша своими сильными лапами, держал аккуратно и бережно. Черные ноздри трепыхались, принюхиваясь. В обсидианах отражался сапфировый блеск глаз ребенка, уши чуть приподнялись. Шерсть на подбородке слиплась от крови, из-под верхней губы торчали клыки, но пасть не скалилась.
Угольный нос ткнулся в щеку малыша.
Мальчик ухватился зубами, задел губу Зверя, но тот не разъярился, даже не взрыкнул. Ребенок дернул головой — раз, еще один, — оторвав кусок плоти, зажатой в зубах Зверя. Сапфиры блаженно прищурились, измазанный кровью детский носик дернулся. Кровь струйкой побежала по подбородку, когда усердно задвигались маленькие челюсти, вгрызаясь в такую мягкую и такую сладкую теплую плоть.
Зверь легонько боднул ребенка лбом; малыш довольно улыбнулся. Хищная пасть приоткрылась, и остаток плоти выпал. Розовый шершавый язык коснулся детской щеки и из горла раздался двоящийся рычащий голос:
— Eden… Ma-a-ren… [Мой… Ма-а-рен…]
— Отец… — пробормотал принц.
— Что?
— Это был… отец.
— Да, — кивнул Дарс Летар.
Марен сквозь поволоку картин прошлого смотрел на портрет. Воспоминания становились ярче, накатывали волнами. В ушах все отчетливее слышались: потрескивание огня, тихий убаюкивающий шепот матери, и глухое рычание отца — уже Зверя.
Прохладный свежий воздух в галерее, как во сне, наполнился сладким ароматом. Он щекотал ноздри, проникал в легкие, пропитывая каждый орган. Металлический привкус вновь осел на зубах, на языке. Глаза принца зажмурились, воскрешая память — алая дымка разлилась во мраке.
— Кровь… Она звала меня. Запах был таким… манящим… — тихим голосом бормотал юноша. — И я… укусил…
Король растерянно потер левую ладонь рядом с мизинцем.
— Когда я забрал у тебя… — он не смог произнести слово «мясо». — Ты оскалился и укусил…
Эсмир ворвался в покои.
Камин рваными всполохами выхватывал силуэты, поглощенный своей извечной битвой.
Тело Далии раскинулось на полу в неестественной позе. Белая ночная сорочка казалась черной от густо покрывшей крови, в разодранной груди белели сломанные ребра, раскрывшиеся, словно оскаленная пасть; багрянец влагой блестел на мехах, что покрывали пол.
Тут же рядом лежали Детсем и Арнгур, крепко сжимая мечи окоченевшими пальцами.
Король держал маленького принца на сгибе левой руки, по ладони сочилась тонкая алая струйка, пачкая детскую рубашку. Малыш шипел и скалился, сверкая сапфировым взглядом, из-под окровавленных губ клацали маленькие острые клыки.
