Ноги наконец-то согрелись, умиротворенность посетила сознание, окончательно закрепила его в жизни. Ноттэ пошевелил пальцами, вздохнул – и нехотя поднялся, отряхнул песок. Жизнь замечательна, пока глядишь в синеву небес и ничего не делаешь. Созерцание – удел мудрых. Не обладая мудростью, приходится суетиться, наполняя жизнь ущербной мелочностью быта. Уже шуршат, валятся на плечи ворохом, новые вопросы, и ты обречен искать ответы. Чистый лист – так красиво он придумал и представил… Глупость, лишь образ. Чистым лист не был даже в тот день, когда ты явился в мир первый раз. Очищение разума – это и есть, может статься, важнейшая и пока непосильная работа.
Но – время отдыха иссякло, пора действовать.
А кругом – марево душного лета. Пустой берег, одинокий штрих рыбацкого паруса у горизонта. Чахлая зелень тянется к воде и буйно расцветает у самого берега. Ни голоса – ни вздоха поблизости, даже поверить сложно, что была та ночь, псы перекликались через реку, люди визжали и лаяли приказы злее собак, пламя пятнало воду ржавчиной, делая реку лоснящейся змеиной шкурой… Облава свернута, служители Башни ушли. Понять бы: сегодня или вчера? И где гранд, который осмелился охотиться на нэрриха? Нелепый, как все исполнители. Нет для него ни единого удачного исхода в деле!
Упустить Ноттэ – проиграть, обречь себя на общение с ним же, весьма строгим к врагам.
Поймать Ноттэ – проиграть, стать знающим слишком много, заведомо лишним в дележе бессмертия.
Принести весть о смерти Ноттэ… Когда люди прощали вестникам их дурные вести?
Сейчас гранд либо сидит в лучшей гостерии Мары и пытается отсрочить неминуемое, либо движется в сторону главного эндэрского оплота Башни, на ходу выплетая впрок и опробуя на прочность прихотливый узор доводов относительно своей полезности и чужой виновности.
Ноттэ побрел вдоль берега вверх по течению, иногда забираясь по колено в воду, иногда прыгая по камням. Недавно путь к морю был прощупан в глубине главного русла до последнего камешка, он содрал ладони в кровь, превратил ногти в ноющие болью обломки… Тот путь казался непосильным, непомерно долгим. Днем и по берегу он выглядел приятной прогулкой. Скоро Ноттэ добрался до места, где встретил засаду Кортэ. Там нэрриха не задержался, лишь глянул мельком на затоптанный берег – и побрел дальше вверх по течению, прошел еще пол-лиги, до главной переправы.
– Сеньор дон, глядите, какую я поймал рыбу, глядите же, я сам поймал, вы видите? Она огромная, такая большая, что я сам едва верю, что это я её поймал, но я чистую правду вам говорю, клянусь… – немногословно, в общем-то, начал знакомство с шагающим вдоль ручья чужаком рыбак лет пятнадцати.
