Пералонсо Ниньо, кормчий великой флотилии (ныне в ней лишь один-единственный корабль) стоял рядом: дон Луис не друг ему, но он всегда ценил и уважал этого человека, и он пришел вместе с Диего, чтобы последний раз пожать ему руку. И еще пришли Желтоголовый, дон Обмани-Смерть и Родриго де Херес, с которым дон Луис ходил к Великому хану.
— Диего я не оставлю, — сказал Пералонсо дону Луису. — Понятное дело, вас я не заменю, где мне! Человек я не больно ученый, но морское дело знаю, хотя бы этому я выучу Диего да, пожалуй, еще кастильской грамоте, тут мне и Педро поможет.
— Хорошо, — прошептал дон Луис. — Очень хорошо. Но боюсь я, что не так просто вести по курсу душу людскую.
— Ваша правда, дон Луис. Но я снова повторяю, Диего я не оставлю.
— И мы не оставим, — в один голос подтвердили Желтоголовый и Обмани-Смерть.
И вот за зеленой рощей скрылись крыши форта; четверо бледнолицых идут к берегу, а за ними, поминутно оглядываясь, следует Диего. Нет, уже не видать дона Луиса, мелькнул и исчез красный плащ наставника. Сколько утрат было за последние три луны! Великий вождь Гуабина, великий жрец Гуаяра, Каона, а теперь дон Луис, бледнолицый друг. И последняя ли эта утрата?
С Гуаканагари Диего распрощался еще вчера. Снова касик вел беседу о бледнолицых. Кое-что он, пожалуй, понял, но как объяснить то, что в сущности не слишком ясно тебе самому? Спрашивал Гуаканагари о тех бледнолицых, что здесь остаются. Одно ясно — Чачу-боцман опаснее любого каймана.
Несколько дней назад Гуаканагари говорил, что, быть может, пошлет в страну бледнолицых верного человека. А сегодня появился на «Нинье» не то племянник, не то брат Гуаканагари, очень бойкий юнец, зовут его Гуакагана, и объявил, что великий касик приказал ему отправиться в Страну восхода.
Таким образом, в Кастилию пойдут шесть бронзоволицых: пятеро с Острова Людей и один из страны Марьей.
4 января 1493 года на рассвете адмирал приказал поднять паруса. Дул легкий и нежный утренний бриз, за горой Христа чуть розовело просветлевшее небо. Над Святым мысом гасли звезды. Бухта Навидад медленно уплывала на юг. Уплывали ее зеленые леса, дощатые крыши форта, толпа индейцев на песчаном берегу.
В немой скорби простер к небу кривые руки истерзанный скелет «Санта-Марии».
«Нинья», распустив расцвеченные зарей паруса, с кошачьей грацией обходила мели. Миновав узкий пролив, ведущий из бухты в открытое море, она резво понеслась на восток вдоль берега Эспаньолы. Бесконечно далека была Кастилия, но на пути к ней адмирал прошел уже первые лиги.
