Минуло два дня, и Обмани-Смерть с вершины грот-мачты увидел «Пинту». На всех парусах, при свежем ветре в корму она шла навстречу маленькому флагману.
И вот Мартин Алонсо уже на борту «Ниньи». Шуршит песок в ампольетах (песочных часах), по которым на кораблях отсчитывают время. За полчаса опорожняется верхняя склянка, затем юнга переворачивает ампольеты, и сухая струйка вновь устремляется вниз, и растет на дне склянки золотистая песчаная горка.
На «Нинье» тишина. Все взоры прикованы к тольдилье, куда адмирал пригласил капитана «Пинты». Одна ампольета… две… три… четыре. Тихо отворяется дверь, и Мартин Алонсо выходит на ют. Кажется, все обошлось. Мартин Алонсо идет к трапу. Он спокоен, только рдеют красные пятна на скулах.
«Пинта» идет в кильватерной струе флагмана и в ночную пору перемигивается с ним сигнальными фонарями. Кажется, Третьего на ней нет. Не сбежал ли он на Эспаньолу? Если сбежал, то, уж конечно, до Кубы он доберется.
Прошло еще шесть дней и корабли отдали якорь на последней стоянке. Это огромная, подобная широкой бутылке, бухта, и берега ее обитаемы.
Дон Обмани-Смерть, Желтоголовый и Диего отправились на берег. В негустом лесу тревожная тишина. Кажется, будто за кустами и деревьями притаились люди. Кожей чувствуешь их зоркие взгляды. Фьють!.. Тонкая и длинная стрела вонзилась в землю у ног Желтоголового.
Карибы![16]
Диего несколько раз взмахнул пальмовой ветвью. Заметив ветвь — знак мира, человек двадцать вышло из засады. Полукольцом они окружили чужеземцев. Так и есть. Это длинноволосые! Черные волосы заброшены на спину, на темени пучки ярких перьев. У каждого большой лук, у каждого на перевязи колчан. А кое у кого тяжелые палицы и длинные копья.
У всех лица измазаны сажей. Черные обводы вокруг рта и глаз, черные пятна на щеках.
Держались они смело и вели себя не слишком учтиво. Объясняться же с ними было нелегко. У них такой же язык, как на Острове Людей, на Кубе и в земле великого касика Гуаканагари, но очень много в нем непонятных слов.
Один из длинноволосых охотно согласился отправиться на корабль. Большое каноэ бледнолицых его, конечно, озадачило, и все, что он там увидел, безмерно удивило. Но истинный воин должен сохранять хладнокровие и скрывать праздное любопытство.
Длинноволосый гость вел себя в стане пришельцев как император Карибии. Он сквозь зубы цедил слова и всем своим видом показывал, что лишь из милости удостаивает своим присутствием вождя бледнолицых.
