— Нет, ни капли! Мне очень понравился сегодняшний вечер, — сказал Хома.
— Если бы ты не жадничал, вечер мог бы понравиться тебе еще больше.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты понимаешь! Если бы ты не боялся использовать одно из своих оставшихся двадцати восьми желаний!
— Кажется, они появились у меня! Я готов отдать все желания за…
— Стоп! — прервала Хому Халимар. — А вот этого делать не надо! Ты выпил много вина. И тебя куда-то занесло. Я хочу, чтобы эти слова ты сказал мне на абсолютно трезвую голову. Садись в туфлю, мой повелитель! Я отвезу тебя домой!
Дома Халимар снова стала крошечной, но не спешила возвращаться к себе в бутылку. Сославшись на недомогание, она улеглась возле лица Хомы. Щекотала ему губы своими крошечными ручками. А когда Хома захотел прижаться к ней ближе, она взвизгнула.
— Ой! Ты, колючее чудовище! Не смей больше прикасаться ко мне своей ужасной небритостью!
Спустилась с дивана и зашагала к своему зеленому флакону, который по-прежнему лежал на полу у комода.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ: НОЧНОЙ ПОЗОР
Было у Хомы одно увлечение, о котором не знал никто. Друзей у парня было мало, один приятель институтский да еще коллега по охранному агентству. И все. Но даже они не знали о странном хобби Хомы. Он любил рисовать! Не умел, но очень любил. Рисовал, как ребенок, деревья, домики и синих котов по соседству с обглоданными рыбьими скелетами. И как это Халимар узнала о его увлечении? «Хочешь, твои картины назовут гениальными?» Хотел, еще как хотел! Только без колдовства! И вот Хома в свои двадцать пять лет идет в детскую школу искусств.
Учительница живописи как-то странно посмотрела на него, когда он объяснил суть проблемы.
— Вы хотите научиться рисовать? А не поздновато ли в вашем возрасте? — спросила она.
— Учиться никогда не поздно, — выпалил Хома известную чуть ли не с пеленок фразу.
— Да, когда дело касается любого другого предмета. Но живопись! К нам дети приходят еще в дошкольном возрасте. И думаете, многие из них становятся художниками? Боюсь, я не смогу вас ничему научить.
Хома вернулся домой в очень плохом настроении. Он так долго решался кому-то открыться, а ему отказали. Можно сказать, подрезали крылья. Загубили мечту на корню. Убили в зародыше.
Халимар сама выпорхнула из бутылки. Села прямо на стол, когда Хома поставил на него тарелку с вермишелью быстрого приготовления.
— Давай ее проучим! — предложила она без предисловия.
— Кого? — удивился Хома.
Он уже привык к постоянному присутствию в его квартире Халимар, но иногда она появлялась так неожиданно!
