Мальчик рос спокойным и послушным. Он привязался к старику, который заменял ему и отца, и мать. Когда Абдул возвращался с базара домой, Рошан встречал его улыбкой, тянул ручонки и лепетал что-то невразумительное на том языке, на котором изъясняются все маленькие дети во всем мире.
— Я уже пришел, — говорил Рошану старик со счастливой улыбкой. — И принес тебе молока.
Он кормил малыша, после чего брал его на руки и шел на улицу.
— Тебе нужны свежий воздух и солнце, — объяснял он. — Это такие вещи, малыш, которые ничем нельзя заменить.
Люди, идущие ему навстречу, скороговоркой отвечали на приветствия Абдула и старались как можно скорее пройти мимо. Ничего подобного раньше не было, но Абдул, кажется, не замечал происшедший с окружающими перемены.
В один из дней он подошел к сидящим в тени дерева соседям, держа малыша на руках.
— Сейчас, Рошан, — пробормотал старик. — Я только затянусь разок кальяном.
Тем временем разговор, который вели сидящие, прервался. Все молча смотрели на Абдула.
— Послушай-ка, Мулла-джи, — сказал старик, опускаясь на землю. — Поверни ко мне кальян, я хочу затянуться.
Мулла-джи, куривший кальян, хмуро ответил:
— Община отказала тебе в вине и табаке.
И отвернулся.
— Почему? — удивился Абдул и обвел всех взглядом.
Люди отводили глаза.
— Разве я чем-то провинился перед общиной? — спросил Абдул. — Какой я совершил грех?
— Ты не совершил греха, Абдул, — ответили ему. — Ты чужой грех покрываешь.
— Нас оскорбляет его присутствие, — сказал Мулла-джи и кивнул на Рошана, которого старик по-прежнему держал на руках. — Этот ребенок — твой грех.
Абдул растерянно посмотрел на говорившего.
— Это беззащитное существо — мой грех? — спросил он наконец. — Неужели оттого, что я спас его жизнь, я совершил грех? И если я забочусь о нем — это тоже грех?
— Ты напрасно обижаешься, Абдул-джан, — ответили ему. — Если община постановила — с этим надо смириться. Ведь не известно, индус этот малыш или мусульманин.
— Решение общины — это решение Всевышнего! — вставил Мулла-джи.
Все были настроены решительно. Абдул почувствовал, как закипает в его душе протест. Это случилось с ним впервые. Жизнь учила его, что община всегда права, она не может ошибаться, ведь принятые решения — это плод коллективного разума, общей мудрости, собранной воедино. Но то, что происходило сейчас, не укладывалось в голове Абдула.
— Я считаю ваше постановление преступным! — воскликнул он, не в силах сдержать охватившее его негодование.
