— Да, — ответил он с улыбкой, еще не понимая, о чем пойдет разговор.
— Какое счастье — иметь кров и чувствовать любовь, — продолжала няня. — И как тяжело, когда все от тебя отвернулись.
— Что такое, Гангу? — насторожился Санд. — К чему ведешь разговор?
— Сердце мое обливается кровью, когда я вижу страдания несчастной девушки.
— О какой девушке ты говоришь?
— О Мине.
Услышав имя Мины, он побагровел и крикнул:
— Как ты смеешь говорить о ней? Об этой бесстыднице! Она опозорила меня и мой дом!
— Ах, мой добрый хозяин, — отвечала печально няня. — Ведь нет ее вины в том, что произошло. Злой рок обрушился на голову несчастной.
— И слышать о ней не хочу!
— Всевышний любит милосердных.
— Но не любит глупых! Даже если ей будет совсем плохо и смерть будет дышать холодом в ее лицо — даже тогда я не протяну ей руку помощи.
— Но почему?! — с удивлением воскликнула няня.
— Она неблагодарностью ответила за добро!
Санд, наверное, и вправду считал себя очень добрым человеком. Очень удобно, творя зло, считать, что делаешь это в ответ на нанесенные обиды.
— И еще, — продолжил он. — Ты нянчила меня, Гангу, теперь ходишь за моими детьми, но поверь мне, что, даже несмотря на все то, что ты сделала для нашей семьи, я выгоню тебя, если ты еще раз заведешь разговор о проклятой девчонке.
— Я не боюсь этого, мой господин, — кротко, но твердо ответила няня. — Добрые люди помогут дожить мне отпущенный срок, и найдется кому закрыть мне глаза в скорбную минуту.
Она все же надеялась, что сердце хозяина дрогнет в какой-то момент и он пожалеет несчастную сироту. Но тот был непреклонен и с каждым разом сердился все сильнее.
Гангу не знала, что дело не только в нем. Тот однажды передал свой разговор с няней жене, и та спросила, насторожившись:
— И что ты собираешься делать?
Она боялась, что Мина, которую она ненавидела, вернется в их дом.
— Ничего, — ответил хозяин.
Но его ответ прозвучал для жены не очень убедительно.
— И ты еще говоришь — «ничего»?! — воскликнула она. — Да ты должен был сказать Гангу, что я выцарапаю глаза проклятой девчонке, если она явится сюда! И после всего, что она натворила, после всего этого позора, обрушившегося на наш дом, ты еще говоришь «ничего»!
— Но я же не собираюсь разрешать ей вернуться домой, — испуганно оправдывался дядя. — Я так и сказал Гангу: девчонку мы не пустим на порог.
Он был уже не рад, что обо всем рассказал жене.
Няня ничего не говорила Мине об этих разговорах. Возвращаясь домой, Гангу находила там идеальный порядок. За день девушка успевала все убрать в доме, вычистить коврики и перемыть посуду, и, когда приходила няня, дом сиял чистотой.
