— Милая моя девочка, — говорила растроганная Гангу. — Ты все хлопочешь по дому, а ведь тебе уже надо было бы поберечься.
— Мне не трудно, няня.
Оно старалась хоть чем-то отблагодарить старую женщину за доброту и ласку.
Между ними, несмотря на бедность, царили любовь и согласие, они заботились друг о друге. И только тогда девушка менялась в лице, когда няня спрашивала ее:
— А как чувствует себя наш маленький? Он уже дает знать о своем существовании?
Мина страдала в эти минуты. Ребенок, который должен был вскоре появиться на свет, не радовал ее. Он, нежеланный, должен был прийти в этот мир, чтобы жить в нищете и среди насмешек, которыми его будут осыпать окружающие, ведь у него нет отца, он рожден вне брака, а значит — достоин презрения.
— Дочка! — говорила няня. — Ты слышишь меня? Я спрашиваю, как себя чувствует наш малыш?
А она отвечала:
— Лучше бы он не родился! Я хочу, чтобы он родился мертвым! — Она надеялась, что Всевышний услышит ее молитвы и сделает так.
— Что ты говоришь! — качала головой няня Гангу. — Ведь он не виноват, что все получилось именно так. Маленький человек, еще не появившийся на свет, не может быть виновен, — и обнимала ее, страдая вместе с ней.
Она выросла на няниных руках, Гангу заменяла ей мать и отца. И сейчас сердце старой женщины не выдерживало вида тех страданий, которые выпали на долю бедняжки.
Иногда няне казалось, что нужно лишь разыскать отца будущего ребенка, и тогда, возможно, все образуется. Оставалось только узнать, где живет этот человек. Няня несколько раз заводила осторожный разговор, пытаясь выведать адрес, но девушка при этих разговорах замыкалась, и из нее нельзя было вытянуть ни слова.
— Я поговорю с ним, — предлагала няня. — Может быть, он послушает, старую женщину. Сердце его дрогнет, когда он узнает о ребенке, и тогда…
— Нет, няня, нет, — отвечала Мина и печально качала головой.
— Но почему?
— Не надо ничего этого, вот и все.
— Почему? — снова спрашивала няня. — Я скажу ему о ребенке…
— Он знает.
Эта новость для старой няни была, как удар молнии.
— Он знает? — возмущенно удивилась она, еще не веря.
Мина молча кивнула.
— Какой негодяй!
Няня испытала настоящее потрясение. Она лишилась последней надежды на то, что ее любимая девочка когда-нибудь будет счастлива.
Мине уже трудно было ходить, и она отдыхала, лежа на кушетке в прохладной хижине. Няня старалась возвращаться домой пораньше, входила в хижину, прижимая к груди пару лепешек, а Мина встречала ее слабой улыбкой.
