Наконец-то! Больше их ничто не разделяло.
Откинувшись назад, Блейк заглянул в ее глаза с зелеными прожилками. Если они это сделают, пути назад нет. Эндреа, в свою очередь, тоже смотрела на него. Это мгновение длилось вечно, пока она не улыбнулась ему хулиганской улыбкой.
– Давай же, возьми меня! – сказала она.
Донован интуитивно почувствовал, что если он начнет посмеиваться над ее сексуальными словечками, то это ни к чему хорошему не приведет, поэтому, опустив голову, спрятал улыбку и принялся искать в кармане брюк бумажник, в котором у него лежал презерватив. Когда тот был вынут, Блейк наконец позволил себе взглянуть на ее киску.
– Это же чудо! – пробормотал он, начиная ласково поглаживать ее нежные складочки и упругий бутон, который он уже ласкал. Потом его рука задержалась у входа в ее лоно. Энди застонала и опустилась на его плоть, принимая ее в свое нутро. Как Блейк и думал, она была такой влажной и так плотно охватила его мышцами своего лона, что он испугался кончить немедленно, как подросток. Поэтому он удержал Энди на месте, чтобы собраться с силами. По плану, сформировавшемуся в его голове, он должен был медленно овладеть ею, наслаждаясь каждым мгновением процесса, и черт с ней, со спешкой. Потому что нельзя было сбрасывать со счетов вполне реальную возможность того, что, придя в себя, Эндреа выйдет не только из его кабинета, но и из его жизни.
Но прямо сейчас, пока его плоть находилась в глубине ее лона, а его губы жадно сжимали мочку ее левого уха, Доновану хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно и чтобы их возвращение в мир реальности настало нескоро.
Но Эндреа, похоже, не собиралась действовать по этому плану. Ее бедра приподнимались и оседали вниз, уверенно ведя его к оргазму. Что ж, если именно этого она хочет, он, черт возьми, не обманет ее ожиданий. Обведя ее мочку языком, он осторожно пососал ее и стал вновь поигрывать пальцем с ее клитором.
Блейк ощутил перемену в Энди, когда ее внутренние мышцы начали сжиматься крепче. Он стал сильнее нажимать на чувствительный бутон. Она вцепилась в кресло с такой же силой, с какой стенки ее лона сжимали его жезл, и Блейк вновь восхитился ею. Его больше не тревожили ее крики: зубы Дреа так глубоко вонзились в его плечо, что он боялся, как бы это ему не застонать, но уже от боли.
Видя, как она сгибается над ним в экстазе, получая резкое удовольствие и боль от ее укусов, чувствуя, как ее лоно сжимает его плоть, Блейк понял, что он уже и сам близок к оргазму. Ее конвульсии даже еще не начали утихать, как он, напрягшись, вознесся на вершину удовольствия. Он закрыл глаза, а Эндреа еще сильнее вцепилась в кресло, чтобы не упасть от его мощных толчков. Сила оргазма была такова, что у Блейка появилось ощущение, будто он падает в вечность.
