Даже в пароксизме страсти он понимал, что мечтает слишком о многом для мимолетной офисной связи. Черт, эта женщина…
Она потрясающая…
Блейк с благоговением наблюдал, как она достигла пика наслаждения, и ее тело содрогнулось, ее мышцы судорожно напряглись и задрожали, а ее голос выкрикивал его имя.
Выкрикивал? А вдруг кто-то услышал? В доли секунды в его голове пронеслись мысли о том, обладают ли стены его офиса достаточной звукоизоляцией и ушла ли его секретарша на обеденный перерыв. Потом он просто подумал, что проблему можно решить иначе. Подцепив рукой шею Дреа, он привлек ее к себе и запечатал ее рот своим ртом, чтобы принять в себя издаваемые ею звуки. Надо было все время делать это. Ее поцелуи невероятны. У них вкус кофе и карамели, но Энди не знала, что Блейку известно, что она прячет конфеты в ящике своего стола. Энди держала их там на случай, если забудет принести с собой ленч, и ей понадобится сахар, чтобы сосредоточиться. Да, ее поцелуи были изысканными на вкус.
Он продолжал целовать ее все время, пока она содрогалась в конвульсиях оргазма, а потом расслабилась в его объятиях. На долю секунды Блейк испугался, что, получив удовлетворение, она придет в себя и оттолкнет его. Это будет настоящая западня.
Но эти страхи быстро рассеялись, когда ее рука легла на его восставшую плоть и сжала ее.
– Твоя очередь, тигр! – хрипло проговорила Энди.
Черт, да!
Убрав руку от лона Энди, Блейк обхватил ее за талию, намереваясь уложить на стол. Однако какой-то тихий голосок в его голове стал нашептывать ему, что он должен сделать больше для этой девушки. Поэтому Блейк приподнял ее за ягодицы, она обхватила его ногами, и он, прижимая Дреа к себе, отнес ее к тому самому креслу с подголовником, сидя на котором, он проводил с ней собеседование. «Как раз впору», – подумал он.
В конце концов негоже иметь собственную сваху на кипе папок с фотографиями потенциальных невест. Голос рассудка подсказывал Блейку, что он делает еще много чего такого, чего делать не надо, однако он послал этот голос к черту, потому что именно то, что делать не надо, было по ощущениям лучше всего. Усевшись в кресло, он усадил Энди на себя. Ее кудри спадали ему на лицо, наполняя его ноздри уже знакомым ему яблочным ароматом. Этот запах сводил его с ума. Зарывшись лицом в ее шею, Донован стал с наслаждением целовать ее, отчего Энди изогнулась дугой рядом с ним. Взявшись за резинку ее трусов, он стянул их ей на бедра, а она, ухватившись руками за его плечи, приподняла сначала одну ногу, потом другую, чтобы помочь ему снять их. Потом настала очередь Энди манипулировать его брюками и трусами, чтобы выпустить на свободу его естество.
