Мегрэ редко говорил о делах, которыми занимался. Иногда на набережной Орфевр, среди сослуживцев, ему приходилось ссылаться на какой-нибудь нашумевший процесс или на трудное расследование, но говорил он о них весьма лаконично.
— Я как будто снова вижу Жоссе в конце первого допроса. Тогда-то мне и пришлось задать себе этот вопрос… Я мог бы, конечно, показать вам протокол, чтобы узнать ваше мнение… Но ведь этот человек не сидел два часа перед вами… Вам не пришлось слышать его голос, следить за тем, как менялось его лицо…
Это было на набережной Орфевр, в кабинете Мегрэ, во вторник — комиссар даже запомнил день — около трех часов пополудни. Как и сейчас, была весна, конец апреля или начало мая.
Утром, явившись во Дворец правосудия, Мегрэ еще ничего не знал об этом деле, и только в десять часов его поставили в известность, сначала комиссар полиции района Отей, а затем судебный следователь Комелио.
В тот день в Уголовной полиции произошла какая-то путаница. Комиссар района Отей утверждал, что уже под утро предупредил полицию. Но по той или иной причине сигнал как будто по назначению не дошел.
Около одиннадцати часов Мегрэ вышел из машины на улице Лопер, в двухстах или трехстах метрах от церкви Отейя, и оказалось, что он приехал последним. На месте происшествия уже толпились журналисты и фотографы, окруженные толпой любопытных, которую сдерживали полицейские. Уже успели прибыть и представители прокуратуры, а через несколько минут явились люди из Отдела установления личности.
В десять минут первого комиссар велел привести к себе в кабинет Адриена Жоссе, человека лет сорока, приятной внешности, уже слегка располневшего, который, несмотря на небритое лицо и помятую одежду, не утратил свойственной ему элегантности.
— Входите, прошу вас… Садитесь…
Мегрэ открыл дверь в комнату инспекторов, чтобы позвать юного Лапуэнта.
— Захвати блокнот и карандаш…
Кабинет был залит солнцем, а в открытое окно доносился шум Парижа. Лапуэнт, понимая, что ему придется стенографировать допрос, устроился на углу стола. Мегрэ, набивая свою трубку, с минуту смотрел на катера, поднимавшиеся вверх по Сене, и разглядел человека в лодке, плывущей по течению.
— Я вынужден, мсье Жоссе, зафиксировать ответы, которые вы мне дадите, за что и прошу прощения… Вы не слишком устали?
Горько усмехнувшись, человек знаком показал, что нет. Он не спал всю ночь, а полиция Отея успела уже подвергнуть его долгому допросу.
Мегрэ не стал читать протокола, так как хотел сначала составить собственное мнение по делу.
