Остановившись в метре от инспектора, блондинка улыбнулась ему, как старому знакомому, и, несколько растягивая слова, как это делают капризные дети, сказала:
- Простите меня, пожалуйста, нет ли у вас резинового клея?
И протянула Таратуре мяч, словно бы подтверждая необходимость своего обращения, хотя мяч явно был целым и в клее не нуждался.
Честер слышал все, что сказала блондинка, и теперь напряженно ждал ответа Таратуры, который не имел права ошибиться в этот кульминационный момент. И хотя пароль ему не был известен, он должен был сказать сейчас нечто такое, что задержало бы блондинку, во всяком случае не спугнуло ее.
А Таратура молчал!
Он смотрел на красавицу расширенными глазами, вероятно, потрясенный ее обращением, обрадованный - и одновременно огорченный! - тем, что она все-таки проявила себя как недруг, хотя весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро он только и ждал - и не ждал! - этого момента, надеялся - и не надеялся! - на него, боялся, что он не случится, и не хотел, чтобы он был. «Говори что-нибудь! - мысленно кричал ему Честер. - Не будь истуканом!» В глазах блондинки тоже мелькнуло то выражение, которое она подарила инспектору во время «корриды» и которое он перевел как «Тореадор, смелее в бой!».
- Есть клей, - произнес наконец Таратура. - У меня есть резиновый клей, но он в машине. Вы не пройдете со мной?
Блондинка долгим взглядом посмотрела в голубые глаза инспектора и поджала губы, выразив этим свое сомнение или по крайней мере нерешительность. И когда Честер уже подумал было, что все лопнуло, что нужно просто хватать преступницу и крутить ей руки, она улыбнулась и кокетливо произнесла:
- Это далеко?
Таратура без слов показал в сторону набережной, где действительно стоял его «бьюик», приготовленный на всякий случай еще с утра.
И они пошли.
Фред следовал за ними на расстоянии десяти шагов. Он видел, что Таратура уже обрел свою обычную уверенность, не суетился и спокойно вел блондинку, придерживая ее под локоть. На набережной было немного людей, но, к сожалению, почти все мужчины оборачивались на красавицу, что осложняло задачу инспектора. Он открыл переднюю дверцу «бьюика», сел в машину, пригласил блондинку последовать его примеру, что-то сказав ей с улыбкой, отчего она весело расхохоталась, и незаметным движением руки приоткрыл заднюю дверцу. Для Фреда? Конечно, для Честера, чего там раздумывать!
В то мгновение, когда Фред стремительно прыгнул в машину, Таратура включил зажигание, и «бьюик» бешено рванулся вперед. Блондинка воскликнула: «Ого!» - но Честер, сжав ей плечи, выдохнул:
