Я понимаю и не понимаю этого человека одновременно.
То, что свершила его дочь — дичайшее преступление. И все же она — его дочь. Больше я не могу ничего сказать.
Я слышала, как во всеобщей тишине, Сэлвер шепнул Аманде.
— Глупый старик, он мог спасти ее торгом…
Да, Кендр Арон мог. Но целью его было спасти Грэйс не только на аукционе. Ты бережешь свое дитя всегда, везде, от всего. И Кендр спасал Грэйс от молвы. Спасал от кривых взглядов. Спасал от осуждения. Он не хотел, чтобы даже королевский суд знал, какова его дочь внутри. И потому он взял все на себя. Это не глупо. Это любовь.
Аманда смачно шлепнула брата по лицу.
Курт засмеялся.
— Имей я руку, помог бы тебе, — сказал он.
Дальше воцарилась тишина.
Я посмотрела на Александра. Вот-вот, я ожидала, что его рука взметнется ввысь, спасать любимую Грэйс, но он сидел смирно. Лицо его было сосредоточено, взгляд устремлен на Кендра Арона. В глазах читалось сопереживание, но, вместе с ним было что-то еще. Что? Облегчение?
— Двадцать тысяч раз, — огласил лициатор цену Фредерика, — Двадцать тысяч два. Двад…
И вверх поднялась одинокая рука.
— Я ставлю себя, — раздался голос.
Александр вскочил с места. Его руки задрожали. Рот было открылся, чтобы произнести что-то, но Сэлвер Освальд, сидевший сегодня поблизости, с силой схватил Александра за плечи, сажая его на место.
— Сиди тихо, — прошипел он, — Еще распорядитель называется…
— Надеюсь, ставка достойна? — тихо спросил Генри Соквел, как всегда смотря мимо всех нас и на всех нас одновременно.
Такого не ожидал никто. Даже лициатор — этот спокойный, холодный эльф, дрожащий лишь своими налоговыми послаблениями, — замер с поднятой вверх рукой.
— Женщина может ошибаться, — мягко сказал Генри, вставая с места, — Кому как не мне, этого не знать. Грех Грэйс останется с нею навсегда. Разве этого не достаточно? Если хотите убить кого-то, убейте меня. Я слеп, я давно жду этого.
— Мальчик мой, успокойся, — неожиданно мягко произнес Фредерик, — Не глупи. К тому же, ты не маг.
— Это не правда, — отрезал Генри, — Я — маг. Хоть и не имею на это права, как хозяин антикварной лавки. Так что возьмите меня. Это будет наказанием королевского суда за нарушение кодекса антикварщиков.
Фредерик сделал к Генри пару шагов.
— Генри, никто не наказывает людей за то, какие они…Никто…Сядь на место.
Впервые я видела чеовеческую сторону королевского следователя. И впервые я хотела поддержать его. Но Генри сказал свое последние слово:
