Я еще раз осмотрела расположение комнат. Провела рукой по стенам. Шершавые. Словно в мелкую сыпь. Странный материал.
— Комнаты соединены? — спросила я.
Александр пожал плечами.
— Я никогда не был ни в одной.
— Даже в Воображариуме?
— Особенно там.
— Вы же сказали: «допускаются все».
— При желании самих людей. Я же такового не имел, — отрезал Александр.
— Зря.
На меня снова метнули ледяной взгляд, но я не отвела глаз.
— Александр, — твердо сказала я, — Здесь происходят убийства. Из того, что я уже знаю об аукционе, никто из участников не может считать себя в безопасности. Мы должны найти способ попасть в эти комнаты и осмотреть их.
— Вы считаете, убийца мог пройти из соседней комнаты?
— Вполне.
Александр задумался. Неужели он наконец-то воспринял меня всерьез?!
— Вы можете быть и правы, — наконец сказал он.
Несмотря на поздний час, мне захотелось прыгать и кричать от радости: господин выслушал мое мнение!
— Мне надо запросить аукционные списки у лицитатора…
Мое лицо искривилось: аукционные списки? А они что, записывают кто, что, и когда купил? Иными словами, касательно этого аукциона, кто и что делал на нем?
— Да, пожалуйста, запросите, — прошипела я, — И меня не забудьте с ними познакомить!
(Да с этих списков и следовало все начинать!)
— Из-за ваших скрытности, гордости и высокомерия может погибнуть человек! — с горяча не выдержала я.
Александр выглядел озадаченно. Потом растерянно. А потом его выражение сменилось. Красивое и гордое лицо вмиг стало очень, очень усталым. Ему словно прибавили десяток лет.
— Простите, Розалинда, — тихо сказал он, — С этих списков, действительно, нам с вами и следовало начать. Просто я… я… я дурак.
Я чуть не упала на месте.
— Да, дурак, — повторил Александр, — Все пытаюсь уберечь себя, вас, и всех остальных от этого кошмара, под маской аукциона. Но это лишь отголоски гордости. Можно сказать предсмертная гримаса честного человека. На самом деле мне давно пора признать: мы все в этом позоре. И от него никогда не отмыться.
— Что вы говорите, — прошептала я, не веря своим ушам.
— Розалинда, как выдумаете, что я сейчас делал? — спросил у меня Александр.
— Дергали за ручки дверей, — как-то не остроумно ответила я.
— Я проверял печати. Магия моей семьи позволяет чувствовать, на месте ли печать. Как хороший тюремщик, я проверял, закрыты ли все камеры для заключенных.
Я приступила на шаг ближе к Александру.
— Александр, ты не тюремщик, — мягко сказал я, — Печать лишь предосторожность…
