Среднестатистический фондовый брокер обслуживает своих клиентов примерно так же, как Малыш Нельсон[16] «обслуживал» банки.
Во-вторых, как я уже говорил, причины, по которым люди идут в индустрию финансовых услуг, радикально отличаются от тех, которые побуждают стать социальным работником, поступить на государственную службу или преподавать в начальной школе. Нечасто встретишь управляющего хеджевым фондом или руководителя взаимного фонда, который смотрит на мир, не ограничиваясь соображениями личной выгоды. Думаю, я буду недалек от истины, если скажу, что большинство из тех, кто стремится устроиться на работу в брокерские фирмы, хеджевые и взаимные фонды, делают это по той же причине, по которой грабил банки Вилли Саттон, – «потому что там лежат деньги». Поэтому будьте как можно осмотрительнее с каждым, кто выразит желание управлять вашими финансами.
В-третьих, и это тоже чрезвычайно важно, в экономике существует явление, которое называется «агентский конфликт». Его суть проста: каждый взаимный фонд или брокерская фирма имеют две группы хозяев: с одной стороны, это клиенты данной организации, с другой – держатели ее акций. Цель любой компании – обеспечить максимальную прибыль вторым, своим настоящим владельцам, а это можно сделать только за счет клиентов. На практике основная задача сводится к тому, чтобы выкачать из клиентов максимум средств, которыми кормятся акционеры и руководство.
Но разве брокерская фирма или взаимный фонд не заинтересованы в том, чтобы обходиться с клиентами как можно лучше, чтобы не потерять свой бизнес? Нет, не заинтересованы. Поэтому оптимальная тактика для клиента – купить паи индексного фонда, ежегодная комиссия по которым составляет 0,10–0,20 %. При этом представителям взаимных фондов нередко удается убедить доверчивых инвесторов, что активное управление инвестициями дает «непревзойденные результаты», хотя на самом деле такие структуры теряют 2 % в год на комиссионных и транзакционных издержках. Брокер без труда ежегодно получает суммы того же порядка за счет комиссионных и прочих более мутных источников дохода. Даже если клиент брокерской фирмы или активно управляемого фонда поймет это через год-другой, фирма за это время успеет сделать больше денег, чем порядочная организация заработает за десятилетия; если же клиент так и не разберется, что к чему, – а именно так и происходит с большинством, – тем лучше. Можно со всей определенностью сказать: честность в инвестиционной индустрии окупается не лучшим образом.
