Давно повелось, что мужская часть обслуживающего персонала являлась кастратами, поэтому для таких целей она покупала раба. Даже не одного раба, а троих в год, так как редкий из них выживал дольше четырех месяцев, а того, который выживал, кастрировали и отправляли в дальнее имение.
— Знаешь, Микаэль, — жаловался ныне отставной раб-трахальщик Луис, — эта сука во время траха начинала стонать. Сначала тихо, затем громче, а потом кричала, как свинья недорезанная. И в это время в комнату врывались два ее телохранителя и стегали кнутами, тогда уже я орал, а она от созерцания моей боли получала дополнительное удовольствие, прямо слюна изо рта шла, и кончала еще раз. Сука, никто ее вусмерть затрахать не может.
— Вот тварь такая, — согласился Михайло и подумал, что подобные экзекуции ожидают и его, надо с этим что-то предпринять, и быстро. — Луис, а что хозяйка в Кафе делает, не знаешь?
— Ну как же. Хозяйка в сопровождении старшего брата Ахмет-бека из Алжира доставила на обучение в янычарский корпус своего сына. Он получил направление в Кючюк-Истанбул, вот и оказались здесь. Вообще-то обычные правоверные женщины не путешествуют на кораблях, но эта сучка любого мужчину за пояс заткнет, скоро и меня примучит.
Благодаря свету, пробивавшемуся сквозь верхний люк и слегка приоткрытую дверь, было видно, как угрюмо он опустил голову и задумался.
— Но чем ты так провинился?
— А я одну ночь провел с Фатимой, младшей женой покойного хозяина, а евнух, который без одного уха, засек и доложил хозяйке. Утром Фатима случайно свалилась с лестницы и сломала шею. Через три дня хозяйка вызвала меня и после любви, когда безухий отходил спину плетками, приказала бить меня двумя кнутами. И потом, когда вышли из Канитры в Алжир, где должны были забрать Ахмед-бека, она меня вызвала к себе в каюту, а у меня не получилось. Вот и все. Вернемся, вырежут яйца и отправят в дальнее имение за Марракеш.
— Да, тяжело тебя слушать. — У Михайлы на душе было паскудно. — А бежать пробовал?
— Дважды, — кивнул Луис.
— Ну и как?!
— Как-как. Не видишь, что ли? Ловили сразу.
— А давай вместе, а? Прямо отсюда.
— А ядра? — Луис показал на прикованную к ноге цепь. — Безухий снимет, только когда пойдешь к суке в постель.
— Не переживай, чего-нибудь придумаем. Или умрем. Рабом у дряни недорезанной точно не буду. Сколько нам плыть до места?
— Недели две, да еще в Алжире немного постоим.
— Значит, в нашем распоряжении есть две недели. А когда она начнет меня дергать?
