Правда, они по-прежнему могли бы остаться друзьями.
Люк, удерживая равновесие, взял корзину со снедью и вышел через заднюю дверь во двор, где ждал Нолан.
И снова мысли об Эйвери. Ужасно то, что волнение и смущение делали ее чертовски привлекательной. И он не мог перебороть себя, чтобы не дразнить, не заигрывать с ней. Любая другая женщина улыбнулась бы, получив приглашение. Но только не Эйвери.
В продуманном плане действий его удручало то, что он будет сидеть на пассажирском месте, ожидая прибытия. А все должно быть иначе. Он должен вести машину, сам должен заехать за ней. Когда же, наконец, он вернется к нормальной жизни? Можно справиться с отсутствием гонок в жизни, если хотя бы он просто будет снова сидеть за рулем, черт возьми. С гонками неразделимо связана его личность, индивидуальность, а потому, лишившись этой части своей жизни, Люк чувствовал себя лишь наполовину самим собой, наполовину мужчиной. Даже не мог приехать на свидание, лично управляя автомобилем. Казалось, никто не в состоянии понять это.
Люк изо всех сил старался спрятать, подавить чувство неполноценности, оказываясь возле машины, но оно вновь и вновь накатывало, цепляясь за любую незначительную деталь. Невероятно тяжело справляться с новыми гнетущими переживаниями. Он не привык встречаться лицом к лицу с незнакомой мрачной стороной собственного «я». Но большим страхом стало то, что эта новая черта личности уже не покинет его, проникнет глубоко внутрь и не позволит, как прежде, стать легким, общительным, веселым и беззаботным чемпионом. Впрочем, сегодня вечером важно совсем другое. Сегодня Люк собирался помочь Эйвери раскрепоститься и хорошо провести время. Хотя, может быть, не достаточно хорошо, для них обоих. Он проглотил гордость и сел в машину на пассажирское место, моля лишь о том, чтобы эта поездка не закончилась категоричным отказом.
По изумленному взгляду Синди Эйвери догадалась, что вошел Люк. Учитывая то, что он отменил утренний прием, она, очевидно, удивилась, хотя это и не стало для нее неожиданностью. Люк никогда не сдавался и в любых обстоятельствах сохранял спокойствие и присутствие духа. Эйвери очень хотелось бы обладать такой способностью.
Она попыталась принять безучастный вид, насколько это возможно, и надеялась, что первая после унижения встреча закончится быстро и безболезненно. В конце концов, она все еще его врач. Им предстоит научиться находиться в одном помещении, чтобы она смогла помочь ему восстановиться. А пока она не представляла, как прикасаться к нему и не вспоминать невероятных ощущений ее рук, скользящих по его телу, не сдерживая страсти, и его рук на ее теле.
