— Конечно, пыльный с дороги, пропотевший…
Вспоминает про зажатый в кулаке букет.
Вероника берет цветы, как нечто неуместное.
— Тебе действительно не мешает помыться, — спроваживает его в ванную. — Иди же, иди!
…Астры брошены без внимания. Вероника готовится к предстоящему объяснению.
Ардабьев появляется, опускается перед женой на колени.
— Встань, встань, зачем?
— Нет, только так я должен. Я страшно виноват, а ты…
— Не идеализируй, ради бога! Эти годы я была не одна.
— Главное — ты дождалась! Ты для меня — свобода, дом, все! Я не понимал, как тебя люблю! Или в неволе так полюбил… Даже трудно выразить…
— И не надо! Не надо! — Она пытается зажать уши, вскакивает, отходит от него. — Володя! Лучше объясниться сразу! Я сохранила тебе прописку, квартиру. Чтобы было куда вернуться. По счастью, здесь изолированные комнаты. И есть уже вариант размена на две…
— Ника, ты стала еще красивей! — восхищенно произносит Ардабьев.
— Боже мой! Ты слушаешь или нет?
— Разумеется.
— Большего нельзя требовать. По-моему… по-моему, я со спокойной совестью могу взять развод.
— Какой развод, ты с ума сошла…
— В этом шкафу все твои вещи… остальные конфисковали… на первое время хватит. В кухне на плите котлеты… я побуду у подруги.
— Ника, но ты же писала… — Ардабьев отказывается верить.
— Я старалась помочь. И так тебе будет трудно: кто возьмет на работу? Человек судился за изготовление наркотиков!
— Только для себя и троих приятелей! — запоздало оправдывается он.
— В отделе кадров без разницы, сколько приятелей.
— Ника! Ника! — Она молчит. — Значит, прописка… квартира… котлеты… а тебя у меня не будет?!
Коваль приостановился у вывески «КСИБЗ-6».
— Люба, что означает КСИБЗ?
— Да ничего, — смеется она. — Надо же что-нибудь повесить, чтоб звучало понуднее. А с домом уладили: уже числится снесенным. Так что мы не существуем.
Их встречают еще на лестнице четверо мужчин, среди которых Снегирев. Ему Коваль говорит:
— Здравствуй, Матвей. — Остальным: «Привет, привет».
Хомутова отстает и конфиденциально о чем-то уславливается с «мальчиками». Видно, что речь идет о Снегиреве и что они перебирают варианты, пока не находят такой, что удовлетворяет Хомутову. Она кивает, на секунду забегает к себе и догоняет Коваля с папкой в руках.
Все поднимаются наверх. В конце коридора Коваль своим ключом отпирает дверь. Кабинет просторен и обставлен хорошей мебелью. В углу — велотренажер и набор гантелей.
Рассаживаются за столом в привычном порядке. На одном торце Коваль, на противоположном — Хомутова. Подле Снегирева — человек в очках с наружностью педантичного чиновника, Крушанский. Напротив — румяный блондин и худощавый брюнет, соответственно именуемые Колей и Феликсом.
