Мафия - Ольга Александровна Лаврова, Александр Сергеевич Лавров

Мчится по осенним просторам поезд Хабаровск — Москва. Вдоль состава из вагона в вагон идет Коваль. Плацкартную тесноту минует с полным безразличием, в купейных вагонах время от времени приостанавливается, скашивает глаза на открытые почти повсеместно двери. Ему интересно, как ведут себя пассажиры в разных вагонах.

Шага на три впереди Коваля движется дюжий парень, когда надо, расчищая дорогу. Позади, соблюдая ту же дистанцию — второй. Парней отличает решительная и вместе с тем настороженная повадка. Между собой эти трое не обмениваются ни словом, но чувствуется, что они составляют некоторую общность, центр которой — Коваль.

Вернувшись в свой вагон, они проходят мимо Ардабьева, который прилип к окну. Передний парень мускулистой рукой отжимает его, буркнув:

— Извиняюсь.

— Пожалуйста, пожалуйста, — сторонится тот с доброжелательной улыбкой; причина ее, конечно, в собственном настроении, а не в симпатии, которую парень не способен внушить.

Коваль со спутниками сворачивает в ближайшее купе, ложится на нижнюю полку.

Между тем поезд начинает тормозить и останавливается на какой-то промежуточной станции.

Первым на перрон соскакивает Ардабьев, бежит к киоску «Союзпечать», покупает все подряд журналы и газеты. Потом спешит к бабам, торгующим яблоками и зеленью. Здесь тоже набирает всего жадно, неумеренно, едва удерживая в руках. Он полон нетерпеливой, взвинченной радостью свободы.

Выходит размяться и Коваль с сопровождением. Скучающе изучает ассортимент привокзального базарчика. Суета Ардабьева вызывает у него иронически-сочувственное внимание.

«С первого пути отправляется поезд Хабаровск — Москва. Повторяю — с первого пути…» — хрипит репродуктор.

Ардабьев подбегает к поезду, когда тот уже трогается. Со своей ношей ему трудно взобраться на ступеньки. Хоть покупки бросай, а бросить жалко.

Коваль с парнями на площадке. Парни, посмеиваясь, наблюдают за Ардабьевым, но Коваль делает знак, они моментально спрыгивают и враз, как перышко, подсаживают Ардабьева в вагон.

— Спасибо, ребята, спасибо! — сияя, благодарит тот.

В купе он сваливает покупки на койку, на столик.

— Ешьте, пожалуйста… угощайтесь… и вы тоже… попробуйте, — одаривает он попутчиков.

— Почем брали? — надкусывает яблоко мужичок провинциального обличья.

— Не знаю, — смеется Ардабьев — и снова в коридор, к окну: проводить уплывающий назад перрон с киосками и торгующими бабами.

Коваль становится рядом. По обе стороны занимают позицию сопровождающие. Коваль взглядом отодвигает ближайшего, спрашивает: