|
| Already archery-booths and cricketing-tents were rising on the lower grounds towards the river, whither the lads of Bursley and Lobourne, in boats and in carts, shouting for a day of ale and honour, jogged merrily to match themselves anew, and pluck at the lining laurel from each other's brows, line manly Britons. | Палатки для лучников, навесы для крикета поднялись уже на отлогом берегу реки, куда парни из Берсли и Лоберна приезжали в колясках и на лодках, весело крича и предвкушая, что их напоят элем и поздравят с победой; все готовились померяться силами с соперниками и сорвать с их голов лавровые венки, как то и пристало мужественным бриттам. |
| The whole park was beginning to be astir and resound with holiday cries. | Парк наполнился людьми и оглашался веселыми криками. |
| Sir Austin Feverel, a thorough good Tory, was no game-preserver, and could be popular whenever he chose, which Sir Males Papworth, on the other side of the river, a fast-handed Whig and terror to poachers, never could be. | Сэр Остин Феверел, будучи до кончиков ногтей добропорядочным тори, особенно не стерег свои угодья и, когда хотел, всегда умел быть радушным хозяином, чего никак нельзя было сказать о владельце поместья на противоположном берегу реки, сэре Майлзе Пепуорте, заядлом виге и грозе браконьеров. |
| Half the village of Lobourne was seen trooping through the avenues of the park. | Едва ли не половина всех жителей Лоберна расхаживала по парковым аллеям. |
| Fiddlers and gipsies clamoured at the gates for admission: white smocks, and slate, surmounted by hats of serious brim, and now and then a scarlet cloak, smacking of the old country, dotted the grassy sweeps to the levels. | Уличные скрипачи и цыгане толклись у ворот, прося, чтобы их впустили; белые и синевато-серые блузы, широкополые шляпы, а изредка даже и какой-нибудь алый плащ, от которого веяло прошлым этого края, рябили на заросших травою угодьях. |
| And all the time the star of these festivities was receding further and further, and eclipsing himself with his reluctant serf Ripton, who kept asking what they were to do and where they were going, and how late it was in the day, and suggesting that the lads of Lobourne would be calling out for them, and Sir Austin requiring their presence, without getting any attention paid to his misery or remonstrances. | А в это время виновник торжества уходил куда-то все дальше и дальше, стараясь скрыться от всех и увлекая за собою упиравшегося Риптона, который то и дело спрашивал, что они будут делать и куда идут, и твердил, что уже пора возвращаться, не то лобернских парней пошлют их искать, и что сэр Остин их ждет. Ричард оставался глух ко всем его увещеваньям и мольбам. |
