И здесь же он предупреждает против безмерного доверия к человеку, человеческой мысли, к мысли сформированной; он, выделяя, заостряя, требует предельного внимания к высказанной мысли, он не доверяет высказанной мысли: «Мысль изреченная есть ложь». Считает, что причина трагедии человека, его безмерных страданий именно в обольшении мыслью.
По Тютчеву, именно мысль является источником несчастий; он подозревал мысль в том, что она вводит человека в соблазн: алчность, леность, вялость, всевластие.
И даже свои взгляды на Россию он растворял в этом океане стихийной жизни. Считая Запад демонически гордым, безмерно рационалистическим, с гипертрофированным индивидуальным «Я», в России он видел другое значение – эмоциональное, «душевное»:
«Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить;
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить».
Не понимает « гордый взгляд иноплеменный», что сквозить и тайно светит» в « наготе… смиренной» России.
Тютчев считает, что некогда цветущая западная цивилизация пропитана смертельным ядом – таинственным Злом. Запад он выражает через метафору Рим». Рим – это историко – философский символ западной государственности, власти, рационализма:
«Люблю сей божий гнев!
Люблю сие, незримо во все разлитое
Таинственное Зло —
В цветах, в источнике прозрачном,
Как стекло,
И в радужных лучах,
И самом небе Рима».
Он говорит о себе, как « Римской лжи суровый обличитель», называет Запад « в цепях юродствующий Рим». Запад кажется поэту адом: «Кровь льется через край, и Запад тонет в ней».
Тютчев пишет о Западе: «Цивилизация, убивающая себя собственными руками», и «Запад исчезает, все рушится, все гибнет». В Европе развилось «высокомерие ума».
Он считает Запад противником России, противником сильным и беспощадным. Он пишет: «Европа Карла Великого очутилась лицом к лицу с Европой Петра».
Категорически настаивает, что Россия есть самостоятельный и жизнестойкий организм. Он пишет: « Истинный защитник России – история, ею в течение трех столетий неустанно решаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу».
Почти по – гоголевски восклицает он: «Что такое Россия? Каков смысл ее существования, ее исторический закон? Откуда он взялась? Куда стремится? Что выражает собой?»
По – державински, по – пушкински он упоен мощью страны: «От Нила до Невы, от Эльбы до Китая – от Волги по Ефрат, от Ганга до Дуная… Вот царство русское».
Парадоксальность Тютчева и в том, что он, сторонник православной Русской империи, всю жизнь прожил за границей, увезенный из России еще мальчиком. Он почти всегда говорил и писал по – французски, и был, по выражению Аксакова « чистокровное порождение европеизма», как личность, он вызревал в недрах горделивой Европы.
