Юджин сел. Он рассматривал своего высокого стройного сына с нескрываемым удивлением, которое никогда не уменьшалось. Его поражало, что он такой взрослый, большой, красивый и такой дерзкий. Вместе с удивлением пришли робость и смутная боль невыразимой любви. Они вечно говорили друг другу глупости, не могли наладить контакт, да и ухватиться было не за что. В лице Лео Юджин читал изумление, равноценное своему собственному, выражение неуверенности, полной тревожных предчувствий. Они, словно неясные, не поддающиеся контролю существа, предстали друг перед другом в комнате. Юджин сгорбился.
— В чем дело?
— Я должен кое-что сказать тебе, вернее, кое в чем сознаться.
— В чем?
— Это насчет той старой штуки.
— Какой штуки?
— Иконы.
— О, ее нашли? — Юджин забыл свое горе. Его тело как будто снова налилось силой.
— Не совсем. Но я знаю, где она. По крайней мере думаю, что знаю.
— Где же, где?
— Не так быстро, — сказал Лео. — Это долгая история. Не возражаешь, если я сяду на кровать?
Он забрался на нижнюю полку и сел подобрав колени.
— Где она? Что с ней произошло?
— Ну, видишь ли, я взял ее, так сказать.
— Ты взял ее?
— Да. Мне нужны были деньги, так что я взял ее и продал. Думаю, она еще в том магазине, куда я ее отнес.
Юджин молчал. Он почувствовал острую боль унижения и не мог взглянуть на Лео, как будто ему самому было стыдно. Юджин смотрел в пол. Лео взял икону и продал ее. Это не просто потеря, как он воображал и с чем пытался примириться. Это было нечто гадкое, личное, опозорившее и отбросившее его назад. Он опустил голову и продолжал молчать.
— Ты же не рассердишься на меня?
С усилием Юджин посмотрел на ссутулившегося мальчика. Он не испытывал гнева, только стыд и замешательство человека, который позволил обидеть себя и победить. Он, как удары бича на своем теле, почувствовал стыд прежних лет, проведенных в трудовом лагере. Наконец он сказал:
— Слезай с кровати и дай мне посмотреть на тебя.
Лео тотчас же вскочил, встал перед отцом и, чуть подпрыгнув, соединил пятки. Уголки его большого рта непроизвольно приподнялись, напоминая карикатуру на счастливого человека. Его бледное веснушчатое лицо выражало внимание и ожидание.
— Зачем ты сделал это, для чего тебе нужны были деньги?
— Ну, видишь ли, я знаю, это ужасно, но думаю, мне лучше рассказать тебе. Я растратил средства колледжа из банка клуба, казначеем которого я был. Я потратил деньги на массу разных вещей, по мелочам, как ты бы сказал. А затем я должен был отчитаться.
