Кейт поднялась с карниза.
— Я пойду лягу. — В кровать, где она не сомкнет глаз до рассвета.
— Ваш кошмар отступил?
— Более или менее. — Она не сказала «да». Дурные сны никогда не перестанут ей сниться. Два года они неотступно преследовали ее и будут преследовать до самой ее смерти.
Или до смерти Вилли Сторвика.
* * *
Джон смотрел ей вслед, пока она поднималась по лестнице. Отголоски ее вопросов эхом звучали в его голове.
А если мы не выполним приказ короля? Что тогда?
Сначала Роб, теперь она. Все они заставляли его задуматься, что же случится, если он потерпит неудачу.
Каким же он был самонадеянным, когда возомнил, что сможет подчинить ее своей воле только потому, что она женщина. Ему оказалось не под силу понять не только местных мужчин. Да, Кейт выслушала его, но она не допускала и мысли о том, что может быть не права. Поистине мужское упрямство. Она годилась на роль члена его семьи больше, нежели он сам.
Каково это, иметь сплоченную семью и преданную возлюбленную? Воспоминание о ее хрипловатом, чувственном голосе отозвалось в голове, порождая видения о постели, которую они никогда не разделят.
При дворе у него не было недостатка в партнершах, однако он понимал, что они ищут его внимания в надежде, что следующей ступенью после его постели станет постель короля. Если за несколько месяцев женщине не удавалось снискать королевского расположения, она уходила от Джонни к другому.
А он уходил к другой.
Неужели там настолько лучше, чем здесь?
Внизу, за окном простиралась долина его детства, окруженная тронутыми лунным светом холмами. Ее разбудили сны, его — тревоги.
Тревоги. Невзрачное слово, плохо передающее его состояние. Столкнувшись с братом, не пожелавшим его понять, и с женщиной, которая отказалась ему подчиниться, он стал изгоем в месте, которое должно было быть его домом.
Король ожидает, что через несколько недель Брансоны встанут под его знамена. Но все шло к тому, что вместо этого они будут прочесывать холмы в поисках Вилли Сторвика.
Через несколько недель наступит лучшее время для рейдов. Стада овец и коров приведут с горных пастбищ к стенам замков. Болота высохнут, земля станет твердой. А потом группы рейдеров начнут в обе стороны пересекать границу, ведомые светом луны.
Но опытным рейдерам, вроде его отца, лунный свет был не нужен.
Отец хорошо изучил эту родной край. Его лошади знали все горные тропы, все ручьи и пригорки. Места, где росли деревья и где торчали пни. Где таились опасные овраги. Где цвел вереск. И отец, и брат, оба они могли пересечь долину и вернуться домой даже с завязанными глазами, доверяя чутью своих лошадей и собственной памяти.
