С университетских кафедр в столицах "проповедывали" шеллингианство профессора Велланский, Галич, Павлов, Давыдов, Надеждин. - Центром умственной жизни и духовного горения с начала 30-х гг. становится Московский университет. Студенты образуют кружки, в которых живо обсуждаются морально-философские вопросы и проповедуется служение знаменитой идеалистической триаде: истина, добро и красота. Наибольшим успехом среди идеалистической университетской молодежи пользовался кружок Н. В. Станкевича, который имел огромное влияние на окружающих и оставил по себе светлую память в сердцах всех, знавших его (он умер в 1840 г., 27-ми лет). Но в те же 30-е годы другой кружок, во главе с Герценом и Огаревым, снова обращает свой интерес к общественно-политическим вопросам, изучает произведения французских писателей-социалистов (главным образом Сен-Симона) и развивает свое миросозерцание в направлении позитивизма и социализма.
Среди философствующей молодежи в 30-х гг. {136} влияние Шеллинга сменяется господством гегелевской философии - "Гегель полновластно царил над умами и делил свое господство только с представителями немецкой поэзии и искусства" (Сакулин) ("Бакунин и Белинский стояли во главе московских гегелианцев. К ним примыкали Аксаковы, Хомяков, Киреевские, В. Боткин и др." (Сакулин). Мы видим, что в 30-х гг. под знаменем немецкой идеалистической философии стояли и будущие "западники" и будущие "славянофилы", столь резко и далеко разошедшиеся в своих воззрениях в следующее десятилетие.).
В 1836 году произошло литературное событие, которое произвело огромное впечатление в обществе, поставило на очередь обсуждение основных вопросов русской истории и русской жизни и дало толчок к кристаллизации двух основных направлений русской общественной мысли середины XIX века. Это было "Философическое письмо" П. Я. Чаадаева, появившееся в 1836 году в журнале Надеждина "Телескоп".
Письмо это было, по выражению Герцена, "мрачным обвинительным актом против России". Автор письма не видит ничего светлого ни в прошедшем, ни в настоящем, ни в будущем России. "В западной Европе и именно в католицизме Чаадаев видел мощного и верного хранителя начал христианства и христианской цивилизации" (Корнилов). Между тем Россия, приняв христианство из упадочной Византии, отколовшейся от истинного, т. е. западного христианства, оказалась "отторгнутой от мирового братства" и не участвовала в "величественном шествии" всего христианского мира. "У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса". "Мы живем... без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя". Россия не сделала никакого взноса в общечеловеческую культуру и является каким-то "пробелом в нравственном миропорядке" (Письмо Чаадаева произвело переполох в официальных сферах, журнал "Телескоп" был закрыт, а Чаадаев объявлен сумасшедшим. Впоследствии Чаадаев значительно смягчил многие из своих мрачных "приговоров".).
