- Деникин, как вам, несомненно, передали, меня постигла тяжкая утрата. Любезная супруга покинула меня, - глядя в стол, начал Софийский, но потом поднял взгляд, обратив его прямо в глаза собеседнику жалящим лезвием. - И мои страдания, без того сверх меры веские, еще более усугубляет то, что Вера Николаевна пала жертвой чудовищного умысла. Некие негодяи сподобились подмешать ей отраву в питье либо кушанье. Прямо здесь, в моем собственном доме. Знаю это наверняка, ибо Вера Николаевна не выходила накануне. Но чего я не ведаю, так имени мерзавца, сотворившего зло.
В воздухе повис невысказанный вопрос. И Софийский, и Ершов, выразительно смотрели на Деникина.
- Ммм... - только и смог ответить он.
- Понимаю: в городе промышляет отъявленная преступная банда, и ваш первый долг - это ее устранение ради защиты горожан. Однако, смею надеяться, вы изыщите возможность и не откажите и мне - в справедливости и моей личной просьбе. Отыщите того, что погубил Веру Николаевну, и я предам его суду и тому наказанию, что следует за его проступком.
Деникин кивнул.
- Вы немногословны, Деникин. Это хорошо - так и полагается человеку дела. Необходим ли осмотр резиденции, либо в том нет большой спешки? Мне бы хотелось, прямо говоря, отложить его до погребения Веры Николаевны.
- Полагаю, мы и впрямь можем повременить.
- И это тоже хорошо. Присылайте ваших людей к середине недели. Полагаю, к тому времени мы сумеем уладить вопрос с погребением, что в нынешних обстоятельствах не так просто. Эх, что за напасть такая. Не отчитана, и будет не отпета, - вздохнул генерал-губернатор, обращаясь, очевидно, сам к себе. - Нет, не по-христиански...
Ответной реплики вновь не последовало, и Софийский продолжил.
- Но это еще не все. Есть еще один резон, хотя и не столь важный, по которому я вас вызывал, Деникин. Как ни жаль мне это говорить, но, увы, и мой голос прибавится к словам об исчезновениях. Мой сын, Василий, тоже пропал. Приблизительно в ту же пору, что и наш господин полицмейстер.
- Как же это случилось, ваше превосходительство?
Софийский пожал плечами.
- Не знаю. Он выходил, а домой не воротился.
- Выходил, но куда?
Генерал-губернатор хмыкнул.
- Мне это неведомо.
На том аудиенция завершилась, и Деникина с Ершовым отпустили на волю.
Однако, несмотря на столь убедительное напутствие, и убийство супруги генерал-губернатора, и исчезновение его сына продолжили преступно игнорироваться. Вместо того, чтобы для собственного же блага сосредоточить общие усилия управы именно здесь, полицейские, как и прежде, отдавали их делу капитана Вагнера, чье тело даже не отыскали.
