- Но зачем же тебе столь срочно понадобилось в столицу, дочка? По лету мы могли бы отправиться туда вместе...
- Я намеревалась пойти в Калинкинскую лечебницу, папа.
Миллер не мог поверить.
- Что? Но зачем?
- Затем, что я, папа, больна французской болезнью... Да, у меня люэс! И я была права - знала, что такого ты точно не простишь!
Миллер сглотнул и перевел взгляд в беленый потолок.
Он, несомненно, еще много раз подумает о своих упущениях в воспитании дочери, но не теперь. Сейчас слишком больно.
- Ты сильно похудела, Шура... Так, значит, ты не в положении?
Александра отрицающе дернула головой.
- Ну, во всем уже есть хоть что-то хорошее. Где же ты планировала взять средства?
- Думала одолжить у доктора.
- У него есть столько? - недоверчиво поинтересовался Миллер, и продолжил: - Полагаю, что смогу определить тебя в лечебницу. Я все оплачу и организую твое путешествие, притом выйдет оно куда более безопасным.
- И больше не захочешь обо мне знать? - Александра снова схватилась Миллера за руку.
- Отчего же? Конечно, захочу. Я же сказал, что не держу на тебя зла. Все, что с тобой случилось -моя вина. Я слишком сильно тебя любил и избаловал. Ну а ты... Надеюсь, ты часто станешь мне писать. К тому же, как я слышал, пару лет назад ученые нашли новый метод лечения... болезни, про которую ты сказала. Не тревожься, Шура. Ты молода и, полагаю, сможешь поправиться. Я же подключу свои старые знакомства. Для тебя будет сделано все, что только возможно.
- Папенька! Ты мой ангел! Как же мне тебя отблагодарить? - дочь снова принялась осыпать архитектора поцелуями, но внезапно встрепенулась. - Любил? Ты сказал - любил?
- И сейчас люблю, - улыбнулся Миллер.
Просияла и Александра - как будто солнце вышло из туч.
- Но, может быть, ты все же расскажешь мне, что случилось?
- Я и в самом деле встречалась с негодяем Осецким... Весной мы собирались вместе уехать из города. Он убеждал меня поступить именно так, потому как ты, по его словам, отверг бы его повторно. И я ему верила. Я его любила.
Александра замолчала, собираясь с духом.
- Он заразил меня, подцепив поганую болезнь в гнусном заведении, куда хаживал. И, узнав, предпочел умереть, не сказав мне ни слова! Потом я поняла, что со мной что-то не так. Обратилась к доктору, и он подтвердил мои опасения. Вот и все - остальное ты уже знаешь.
- Тебе стоило все рассказать мне, дочь... Но знаешь, что? Пожалуй, теперь я полагаю, что твоя болезнь - далеко не худшее, что могло приключиться. Новая столичная метода - будем о том молиться - тебя исцелит. А тот паскудник, оставшись живым, уничтожил бы твою жизнь безвозвратно.
