– Ну и мёрзни себе… снимай скорее! – Малка развязала тесёмку на рубашке и стала стягивать её с мокрых плеч Серафимы. – Мокрая, как мишка!.. – Малка напустила в голос суровости.
Голая Серафима прыгнула с ногами на диван, поджала колени и закрылась локтями.
– Мы́шка, Амалечка, мы́шка! Дай что-нибудь!
Малка медленно, как бы нехотя пошла к комоду и стала открывать ящик за ящиком и услышала, как Серафима подвывает и уже стучит зубками.
– Ну же, Амальюшка!
Малка вытащила большую простынь, развернула и накинула на Серафиму, стала вытаскивать из её головы гребень и заколки, подхватила и распустила светлые пышные волосы.
– Сиди так, сейчас я принесу всё.
Серафима закуталась, она уже вовсю дрожала, и тогда Малка накрыла её шотландским пледом.
– Грейся, грейся, волчий хвост!
– «Мёрзни», волчий хвост! – Серафима дрожала, заикаясь, смеялась, куталась и сверкала весёлыми глазками. – Мёрзни, волчий хвост!
– Вот и мёрзни!
Малке передалось настроение Серафимы, но она сдерживала себя, потому что Серафима ещё ничего не рассказала, начиная с того, куда и во сколько они пойдут. Или поедут.
Она спустилась в кухню, подняла большой тяжёлый хозяйский, постоянно кипевший самовар, потом кувшин и несколько тазов побольше и поменьше, холодную воду и, когда всё было на месте, разделась до нижней рубашки, закатала рукава и подоткнула подол. На табурет поставила таз, налила кипятку, бросила сухой ромашки, в другом тазу навела воду и поставила рядом ещё один табурет.
– Садись.
Серафима сбросила плед, уселась на стул, спустила на талию простынь и подставила Малке затылок.
Через двадцать минут Серафима подняла голову, передохнула, и Малка стала сушить и расчесывать её мокрые волосы.
Пока Малка помогала Серафиме мыть голову, та, отплёвываясь и захлёбываясь, рассказала, что выписался из пятнадцатой палаты штабс-ротмистр, что в своё время он выпустился из Симбирского кадетского корпуса и знает местное общество. А симбирское общество именно сегодня, 18 февраля, в последний раз собирается играть в лото, потому что завтра в лото будет запрещено играть в общественных местах, по военным временам. По этому поводу будет и игра, и благотворительный буфет с киосками в пользу раненых. А сначала концерт и даже танцы. Штабс-ротмистр был без ума от Серафимы и пригласил её и сказал, что обязательно будут его друзья из тех, которые сейчас находятся в Симбирске, и тогда Серафима подумала про Амалию.
– А что я буду делать там, я не знаю эту игру и не умею в неё играть?
