«А что это они всё какую-то «манную» вспоминали?» – Жамин позволил Дракону идти шагом.
Как только наступала очередь Жамина подрезать колоду, он видел, что поручик улыбается ему и слышал ласковое: «Диа Тео, ю соу мани-мэн!» – и поглядывал на грума. Тот ответно поглядывал на поручика, и каждый раз произносил одно и то же:
– Манки-мэн, со!
Домой Жамин не доехал, он по дороге решил, что сначала пообедает в маленьком ресторанчике недалеко от шоссе, но не дали, сразу после того, как он сделал заказ, ворвался вестовой и передал приказ поручика срочно явиться. Хозяйка на русском языке с красивым местным акцентом сказала, что заказанное Жаминым она велит принести ему домой к ужину, и улыбнулась.
Жамин вскочил на Дракона.
Когда влетел на плац, автомобиль уже стоял, и поручик сидел на заднем сиденье, отвернувшись от ротмистра, а тот от поручика.
– Вот что, голубчик, – сказал ротмистр, не вылезая из машины. – Разделите людей пополам, одна часть пусть будут дезертирами, понарошку, а другой будете командовать вы. Выберете им командира и заберите все патроны, оставьте только винтовки. Они будут преодолевать реку, а вы будете стоять на этом берегу. У своих тоже отберите патроны, а то ещё стрельнёте в азарте. Всё понятно?
– Так точно! – радостно ответил Жамин, он уже соскучился по настоящему делу.
– Ну, тогда вот вам кроки, разберётесь?
Жамин шагнул и взял из рук ротмистра лист бумаги. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, где предстоит проводить учения.
– Разрешите исполнять?
– Исполняйте!
Жамин повернулся к строю.
Пока в отряд не прислали командира, Жамин, помня последнее наставление начальника Тверского кавалерийского училища полковника Кучина, особо не вмешивался в повседневные дела и позволял командовать подхорунжему, сам же только ходил по плацу и посматривал, а ещё он завёл себе хлыстик. А подхорунжий не особо упорствовал в соблюдении строевого порядка со старослужащими ветеранами, не особо хотел ссориться.
– На первый-второй, ра-ащитайсь! – скомандовал Жамин.
Строй замер. Все сто с лишним ветеранов, многие из которых носили Георгиевские медали, а то и кресты: унтер-офицеры и нижние чины были служивые, половина казаки, большинство после излечения от ран, и пока они лежали в госпиталях и лазаретах, то, видимо, отбились от строя и сейчас стояли оглушённые.
Жамин секунду ждал, потом позвал подхорунжего, тот подбежал, Жамин пошептал ему на ухо, подхорунжий посерел лицом, заиграл желваками, коротко исподлобья глянул на Жамина, повернулся к строю и на одной ноте закричал:
