«Сорок восемь! – вдруг подумал царь. – Половинку просим! Если поймаю, буду дома! – Он подбросил камень, когда тот стал падать, тыльной стороной ладони в перчатке подбил его и тут же перехватил. – Поймал!» – обрадовался царь и решил, что не станет марать сапог по полю, а, дойдя до ветлы, просто повернёт обратно.
«Поймал, поймал! Значит, буду дома, значит, день рождения… – царь запнулся правым сапогом, – ччёрт… буду дома! Значит, надо написать Аликс, пусть порадуется!» Восклицательный знак, завершивший эту мысль, как раз пришёлся на последний шаг сбоку от ветлы, царь твёрдо поставил правую ногу. «Кругом! – скомандовал он сам себе, сделал уставной разворот. – Раз, два! Шаго-ом а-арш!» – и пошёл левой.
И ничего не переменилось. Такое же бескрайнее было справа и слева серое поле с бочажинами, по краям поросшими кустарниками, такая же дорога, одинаковая, если идти вперёд и если идти назад, серое небо над головой, сколько хватало взгляда. Только впереди был пригород Могилёва, угадывавшийся тёмной полоской на горизонте и несколькими вертикальными дымами, как хвосты хозяек, когда они ставят в печь блины. И одна жирная точка двух слившихся на дороге авто. Царь почувствовал, что они уже не едут, а стоят.
«Увидели, что я возвращаюсь. Повернут, развернутся? Или поедут задним ходом, по узкой дороге? Поля-то сырые… – Николаю Александровичу стало любопытно. – Задом, задом… репетируйте, нету на вас Джунсковского… Может, зря уволил? Нет, Аликс была права! Она всегда права!»
Николай Александрович увидел, что второй автомобиль стал ворочаться и съехал носом вправо…
«Ах! – ахнул император. – Почему задний стал поворачивать? Если он застрянет, то оба застрянут, никто с места не стронется… первому надо было пробовать, а не второму… первому! Всё-таки нет на вас Джунковского…»
Но задний автомобиль как встал, с места не трогался, потом, немного подумав, вернулся на место. Оставалось шагов триста, может, чуть больше, царь уже различал охранников, один сошёл на пашню и стал притопывать на ней ногами, потом что-то помахал руками, и Николай Александрович увидел, что машины начали сдавать задом, событие прошло, и царь снова вспомнил про наступление Брусилова.
«Такой же толковый, как моя охрана. Пусть наступает, да только что тяжёлых снарядов мало, хотя и князь Сергей, и министр сказали, что и вовсе нет».
Машины отъезжали с такой же скоростью, с которой шёл император.
«А что ему сказал тот генерал?.. жаль, не спросил фамилию, а Воейков тоже осторожничает, не сказал… А ну-ка вспомни! Генерал сказал Брусилову: «Вы только что назначены главнокомандующим…», точно, он так сказал, по крайней мере, в пересказе Воейкова, а дальше: «…Вам притом выпадает счастье в наступление не переходить, а следовательно, и не рисковать вашей боевой репутацией, которая теперь стоит высоко. Что вам за охота подвергаться крупным неприятностям, может быть, смене с должности и потере того военного ореола, которого вам удалось заслужить до настоящего времени? Я бы на вашем месте всеми силами открещивался от каких бы то ни было наступательных операций, которые при настоящем положении дела помогут вам лишь сломать шею, а личной пользы не принесут…» Мол-лодец! – Царь даже помотал головой. – Правда, что молодец! Как он сказал, ещё раз: «…выпадает счастье в наступление не переходить… не рисковать вашей боевой репутацией…» А тогда чем ещё рисковать генералу, разве у генерала есть что-то кроме его боевой репутации?..»
