- Смотри, как бы это не прижилось, - пошутил Тарквиний.
- Хоть я с тобой и не согласен, но поддержку окажу. Однако сенатор Сервилий не так сговорчив, как я. Он набирает поддержку, и шансы его стать новым консулом укрепляются. Боюсь, что он добьется своего в скором времени.
- Старый любодей? Неужели сенат настолько выжил из ума, что проголосует за развратника?
- О семейных ценностях забывают, когда речь идет о политике, тебе ли этого не знать, дорогой Тарквиний, - Секст намекнул на те слухи, что поползли после исчезновения Лукреции. Якобы неверную жену Коллатин похоронил заживо, а слухи об ее самоубийстве сочинил, чтобы сохранить репутацию семьи.
Тарквиний нахмурился. Видимо слухи эти вызывали у него неприятные воспоминания. Секст счел за благо вернуться к разговору о Сервилии.
- Как бы там ни было, но Сервилий пользуется поддержкой, к тебе не прислушаются, - сказал Секст.
- Народ меня поддержит. А Сервилия я постараюсь уговорить, отправлюсь к нему сегодня же, - заявил Коллатин.
- Не убедишь, - отрицательно покачал головой Секст. - Он неуступчив.
Коллатин сделал вид, что задумался, но на самом деле он хотел вернуться домой, увидеть Терцию. Тарквиний был уверен, что дочь справилась с его поручением, он хотел услышать подробности. Слишком долго Сервилий вставлял ему палки в колеса, мешал буквально во всем. Теперь, когда Коллатин переиграл его, Тарквиний должен был услышать рассказ о последних минутах жизни его врага.
Секст продолжал говорить о политике. Рассказал о новых победах Ганнибала, разгроме легионов Сципиона. Надеждой Рима оставалась армия второго консула. Пуниец не сможет спать спокойно, пока эта армия не будет разбита. Если консулу удастся победить Газдрубала, то Пуниец окажется отрезан от Карфагена, лишится возможности получить подкрепление, а без подкрепления осада Рима станет бесперспективным делом.
Но армия брата Ганнибала превосходила численностью армию консула, а потому сенат не возлагал серьезных надежд на ее успех. Секст ловко вернулся к теме мира с Карфагеном, напомнил, что условия мира могут оказаться суровее, если позволить пунийцам разбить последнюю надежду Рима.
- Поэтому я еще раз прошу тебя, Тарквиний, подумай о том, чтобы поддержать позицию Сервилия, - сказал Секст.
Коллатин в это время читал записку, которую передал ему посыльный.
- Поддерживать уже некого, Секст, - произнес Коллатин. - Сервилий отравлен пунийским шпионом у себя в поместье.
Секст сделался бледным.
