Мне потребовалась пара дней, чтобы освоиться на новом месте. Чтобы облегчить процесс адаптации новоприбывших в новой обстановке, военное командование проводило многочисленные установочные совещания. Однако чем дольше я находился на базе, тем острее чувствовал, что с ней что-то не так. О чем я и заявил Гринго, когда мы с ним сидели за пивом перед его отъездом. Секунду-другую Гринго молча смотрел на меня, затем кивком головы указал на парня на другом конце «Лифчика».
— Видишь его?
Судя по форме, парнишка служил в пехоте. Он неуклюже ковылял на костылях по дробленому белому камню. Его правая голень была в гипсе.
— Ага.
— Армия, — сказал Гринго, — направляет сюда своих раненых на реабилитацию.
— А я думал, они едут в Германию, — ответил я.
— Туда посылают тех, кто подлежит комиссованию. А этот парень через пару недель снова будет в строю. Поэтому на восстановление здоровья командование отправило его сюда, чтобы он мог быстро вернуться.
— Во как… — пробормотал я.
Гринго улыбнулся:
— Эти место называют «Райская обитель».
— И я понимаю почему, — согласился я.
— Тут все легко и просто, — сказал Гринго. — Во всяком случае, такое впечатление.
Моя работа легкой и простой не была. В Катаре я руководил полетами четырнадцати разведывательных платформ, действовавших в районе ответственности ЦЕНТКОМа. Моей обязанностью было следить за тем, чтобы они надлежащим образом выполняли свои задания на обоих театрах военных действий, а также в новой, недавно возникшей «горячей точке» в Йемене. Собственно, в ход проведения повседневных операций я не вмешивался. Поскольку платформы были практически автономны, в основном я занимался бумажной рутиной. В работе постоянно возникали какие-то проблемы административного характера, которые мне приходилось решать, чтобы самолеты продолжали летать.
К весне я уже четыре месяца пробыл в Аль-Удейде. Каких-либо сезонных изменений в окружающей среде я не замечал, так как на базе не было никакой растительности. Белый щебень оставался все таким же безжизненным, как и раньше. Впервые я почувствовал смену времени года, когда отметил появление тумана по утрам.
Обычно от своего жилища до офиса я полтора километра шел пешком. Прогулка заменяла мне физическую зарядку. Работа по шестнадцать часов в сутки стала негативно сказываться уже через два месяца. Я отказался от физических тренировок в пользу нескольких часов беспокойного сна. Набрал вес и от этого чувствовал себя некомфортно. Мне не хватало полетов. Когда я собственноручно выполнял какое-либо задание и видел конкретный результат, то и чувствовал себя здоровым.
